Книга Рождественская мистерия - Юстейн Гордер

— Может быть, и так.

А мама продолжила эту мысль:

— Ведь в крохотном календарике, вложенном в большой рождественский календарь, который Элизабет получила от Квириния, были написаны не только слова «Элизабет» и «Тебазилэ». Там было еще написано Roma и Amor. Amor означает любовь.

Иоаким выключил детскую передачу, спрыгнул со стула, на котором сидел.

— Ты говоришь: любовь?

Мама кивнула:

— Amor по-латыни означает любовь. Отсюда слово «Амур».

— Но ведь Amor — это слово «Roma», то есть Рим, прочитанное наоборот! — продолжал ее мысль Иоаким. — Тогда, может быть, и Тебазилэ тоже что-то означает?

Рано утром 16 декабря мама с папой пришли в комнату Иоакима и разбудили его.

— Просыпайся, Иоаким, — сказала мама. — Сейчас еще только семь часов, но сегодня нам потребуется больше времени.

Иоаким быстро вскочил в своей кровати. И снова подумал, что благодаря волшебному календарю у него теперь как будто каждый Божий день был днем рождения. Ну а если представить себе, что кто-то сделал бы подобный календарь на целый год, а не только на период адвента — ожидания Рождества?

Он вспомнил свой сон: маленькая девочка пробиралась через целую толщу блинов, чтобы найти что-то, что она потеряла. Наконец под самым нижним блином она нашла потерю: это была крохотная куколка, завернутая в тряпочку. И куколка эта в его сне была совершенно живая.

Иоаким протер глаза, отгоняя сон, и посмотрел на окошки в календаре.

— Ну что же, открывай, — сказал папа, и голос у него был почти сердитый. — Давай начнем.

Иоаким поднялся и приоткрыл окошко, на котором стояла цифра 16, и вот оттуда выпала сложенная бумажка, но папа успел первым подхватить ее. Сегодня перед ними открылась картинка, изображающая старинный дворец.

— Слушайте, я начинаю, — сказала мама. Сегодня была ее очередь читать вслух.

Все устроились поудобнее и приготовились слушать.

Даниил

Это произошло в то время, когда старая Римская империя была разделена на два государства, в ее западной части появилась удивительная процессия, которая двигалась на восток. И на западе, и на востоке империи к тому времени христианство уже укоренилось. Нехристианский мир постоянно подвергался разорительным набегам со стороны языческих племен, они мешали возведению новых церквей, они увозили с собой все золото и серебро, подвергая города полному разграблению.

Папа римский написал воззвание, направленное на защиту церковного имущества от чужеродных племен, которые еще не слыхали о Христе. В это самое время и появилась удивительная процессия, направляющаяся сквозь время и пространство в город Давидов — Вифлеем, паломники идут из далекого будущего.

Впереди бежит небольшое стадо, состоящее из семи животных: пяти больших овец и двух ягнят, вокруг них вьется ангелок, который непрестанно повторяет: «Не бойся, не бойся». Будто на него напала икота и он никак не может продолжить фразу.

Вслед за стадом овец и ангелочком спешат три пастуха, два волхва, римский наместник из Сирии и маленькая девочка из Норвегии.

И вот они пришли в город Салоники в Далмации и остановились возле руин дворца римского императора. Сначала им показалось, что руины покинуты людьми, но когда наши священные паломники открыли маленькую дверцу в стене, то обнаружили, что за стенами, окружающими дворец, полным-полно людей. Так бывает, когда отдираешь кору от старого бревна, а под ней кишмя кишит множество насекомых. Посреди бывшего императорского дворца вырос маленький городок.

Увидев всех этих людей, ангел Эфириил произнес:

— Мои ангельские часы показывают год шестьсот восемьдесят восьмой от Рождества Христова. Мы находимся в стенах дворца императора Диоклетиана. Диоклетиан родился приблизительно на двести пятьдесят лет позднее Христа, он боролся против нападений кочевых племен на Римскую империю и пытался восстановить ее могущество. Он закрывал христианские церкви, а самих христиан подвергал жестоким преследованиям, когда он умер, его похоронили здесь, на территории дворца. Но уже всего через несколько лет после смерти Диоклетиана во всей Римской империи распространилась христианская вера. А внутри бывшего императорского дворца образовалось большое поселение. Через много лет этот город получил название Сплит.

В то время, пока Эфириил рассказывал все это, их неожиданно заметил какой-то маленький мальчик, на нем почти ничего не было надето. Он показал на них пальцем и закричал:

— Ангелос! Ангелос!

Элизабет повернулась к Эфириилу и спросила:

— Что это он кричит?

— Это означает «ангелы». Малышу явно не доводилось встречать раньше столько ангелов сразу.

А в следующее мгновение уже все окружающие заметили их. Дети так и остались стоять на месте, удивленно раскрыв глаза, в то время как взрослые бросились на землю и повторяли множество раз такие слова, как «глория», «аминь» и «аллилуйя».

Умораил принялся кружить над их головами.

— Не пугайтесь ни в коем случае, — говорил он всем, — шестьсот восемьдесят восемь лет назад в городе Давидовом, Вифлееме, был рожден ваш и на все времена Спаситель. И вот мы из разных уголков мира собрались все вместе, чтобы прийти и поклониться ему.

Из толпы выступил человек в черном и направился к ним.

— Это священник, — прошептал Эфириил.

Он произнес какие-то слова, которых Элизабет не поняла, но ангел объяснил, что он просит поклониться младенцу Христу также и от их скромного захолустья.

Навин ударил посохом по старой кирпичной стене и провозгласил:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

И они отправились дальше через Далмацию. Они бежали по пологим склонам и гребням холмов, а перед ними вдали открывался прекрасный вид на Адриатическое море. Эфириил показал на маленький городок на берегу моря:

— Сейчас шестьсот пятьдесят девятый год. Этот городок называется Рагуза, совсем недавно его основали греки из Пелопоннеса, позднее этот город превратился в важнейший портовый город и стал называться Дубровник.

На высокой горной гряде, откуда тоже открывался вид на море, они встретили еще одного пастуха: он сидел, скрываясь от палящего солнца, под сенью пинии {Пиния — итальянская сосна.}.

На нем была точно такая же голубая тога, как и на Навине, Иакове и Исааке. Когда он увидел, что пилигримы приближаются, он встал и подошел к ним.

— Да будет славен наш всемогущий Господь, — сказал он. —