Книга Дети Индии - Прем Чанд

свою несчастную каморку две рупии, а из-за твоего барахла и повернуться негде.

— А, это ты, Рам! Сразу-то я и не узнал тебя — совсем память отшибло. Да ты не беспокойся, сегодня же заберу все, — сказал старик.

«Вот и хорошо, — подумал он: — продам станок — недельку будет что есть».

Когда Рам искупался, они направились к его хижине, стоявшей неподалеку.

— Забирай! Наконец-то я от него избавился! — сказал Рам, отдавая станок старику.

Да, давно уж не приходилось старому точильщику таскать свой станок. Добравшись до лачуги, он увидел, что мальчик по-прежнему сидит в уголке.

— Ну как, поел что-нибудь? — спросил старик, тяжело дыша и утирая пот.

— А как же, поел и тебе еще кое-что оставил, — улыбаясь, ответил мальчик, и старику показалось, что от улыбки в лачуге стало светлее.

«Видно, от судьбы не уйдешь, — подумал он, молча принимаясь за еду. — Буду опять ходить по дворам, точить ножи-ножницы. Конечно, если бы не мальчишка, я прокормился бы и своими россказнями. А теперь уж не придешь домой с пустыми руками».

— Ну как, Мадхуа, куда пойдешь? — спросил старик, напившись воды. — Смотри-ка! Ты что думаешь, у меня здесь клад зарыт? Я буду доставать из него денежки и покупать тебе сласти, да?

— Значит, работать надо.

— Ишь какой! А будешь работать?

— Только скажи…

— Хорошо, с завтрашнего дня будешь ходить со мной, для тебя я и принес эту штуку. Нынче же научу тебя точильному делу. Только жить, может, придется где попало. Сможешь ночевать под деревом?

— Лучше жить где угодно, только не возвращаться к помещику.

Старик пристально посмотрел на мальчика. В глазах Мадхуа он увидел твердую решимость.

«И откуда такая напасть на мою голову! — подумал старик. — Придется теперь, видно, отказаться от винца». Он собрал все свои пожитки в большой узел.

— Что понесешь? — спросил старик.

— Что прикажете…

— А что, если твой отец накроет нас?

— Никто нас не накроет. Пойдем, отец мой давно умер.

Старик удивленно посмотрел на Мадхуа и поставил на плечо станок. Мальчуган проворно взвалил на себя узел. Через минуту они уже дружно шагали по темной улице.

Вишвамбхарнатх Шарма Каушик

СЕРДЦЕ СТАРОГО СОЛДАТА

1

— Господин, — смиренно проговорил старый Мано́хар Синх, — сейчас у меня нет денег. Разве я стал бы спорить, если бы они у меня были?.. Ведь долг, пока его не уплатишь, как камень висит на шее. Да вам-то бояться нечего: у вас заложено мое дерево. Если его продать, рупий двадцать пять — тридцать всегда можно выручить. Другого такого дерева ни у кого в деревне нет.

Но тхаку́р[21] Шивапа́л Синх был непреклонен:

— Если к долгу прибавить еще и проценты за полтора года, то как раз набирается двадцать пять рупий. Не заплатишь — прикажу срубить твое дерево.

— Не делайте этого, господин, не рубите дерево! — испуганно сказал Манохар Синх. — Деньги я отдам, а уж если не отдам, дерево будет ваше. Сделайте такую милость, не рубите дерево!

Тхакур Шивапал Синх засмеялся:

— Старый ты, Манохар, а говоришь глупости. Как же я деньги получу, если оставлю тебе дерево?

— Деньги, благодетель, я отдам, обязательно отдам, — горячо убеждал Манохар Синх.

— Ну хорошо, скажи точно, когда отдашь долг?

Манохар задумался.

— К концу недели, — наконец сказал он.

— Ладно, согласен. Но, уж если и на этот раз не отдашь, дерево мое, захочу — срублю, захочу — оставлю.

— Делайте, что угодно, только не рубите его.

— Будет так, как я решу. Но уж тогда проси не проси — ничего не поможет.

2

Манохару Синху было пятьдесят пять лет. Вся молодость его прошла в армии, и сейчас он был совершенно одинок. Никого у него не осталось: ни братьев, ни сестер. Кормился он у дальних родственников, которые жили в этой же деревне. Никто к нему не ходил, да и он ни к кому не заглядывал.

Год назад ему вдруг пришло в голову заняться земледелием. Он взял в аренду немного земли у тхакура Шивапала Синха и засеял ее. Но, на его несчастье, год был засушливый, на поле ничего не уродилось, и Манохар не мог уплатить арендную плату. На пенсию, которую получал Манохар Синх, с трудом удавалось сводить концы с концами. Тогда тхакур Шивапал Синх, не получив арендной платы, решил взять себе дерево ним, которое росло у входа в хижину Манохара. Дерево было старое: его посадил еще отец Манохара.

Выпросив отсрочку, Манохар Синх обегал всю деревню, всюду просил в долг, но денег никто ему не дал. «Кто знает, долго ли проживет старик», — думали люди. Получив везде отказ, Манохар с тревогой ждал конца недели.

Был полдень. Манохар Синх лежал на кровати под своим старым деревом. Легкими порывами налетал теплый ветерок. «Если до послезавтра не достану денег, — думал Манохар, — тхакур прикажет срубить дерево, посаженное руками отца. Мне и моей семье оно всегда давало тень и ветки, которыми мы чистили зубы. И вот теперь тхакур прикажет срубить дерево».

Удрученный этой мыслью, Манохар Синх сел на кровати и, повернувшись к дереву, заговорил:

— Только ты одно во всем мире бескорыстно помогало и служило мне, мое старое дерево. Я будто сейчас вижу перед собой, как отец поливает тебя. Тогда ты было еще совсем юным, и я носил тебе воду из пруда. «Манохар, сынок, — говорил, бывало, отец, — это дерево будет расти в память обо мне. Пока это дерево будет служить тебе и твоим детям, вы будете помнить о старике». Да, уже сорок лет прошло, как умер отец. Он был прав — ты всегда напоминало о его славной жизни. И, пока ты живешь, люди не забудут отца. Немало полазил я со своими друзьями по твоим веткам. А сейчас во всем мире только ты у меня и осталось, мой старый друг. И этот негодяй хочет срубить тебя! Ну, мы еще посмотрим!

В это время с дерева спустился на землю соседский мальчишка. Увидев старого Манохара, разговаривающего с самим собой, он спросил:

— Дядя Манохар, с кем ты говоришь? Ведь тут никого нет.

Старик, очнувшись, взглянул на мальчугана:

— С кем говорю? Со своей судьбой, сынок. Видишь ли, тхакуру Шивапалу Синху нужно получить с меня деньги. Но ведь ты знаешь, сынок, в прошлом году не