Книга Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

— Даже не хочу об этом говорить… Квартира в Вене,загородный дом в Эстонии, пара автомобилей… Счет в банке… И коллекциядрагоценностей.

— Скажи хотя бы, сколько нолей?

— Больше шести. — Монтесуму скрючило, как от болив пояснице.

Я даже присвистнула. Больше шести — это уже миллион долларовкак минимум.

— Намного больше? — осторожно спросила я.

— На две цифры. А может, и на три…

Ай да Филя, ай да сукин сын — вместе со своей слепошаройженушкой Яночкой Сошальской! А прикидывался-то, а прикидывался — голубь мира втесной эрмитажной клеточке! Лишенец, да и только! У меня как будто пелена сглаз спала: теперь, по крайней мере, ясно, почему он при встрече с журналисткойРиммой Хайдаровной Карпуховой так стремился переложить ответственность заубийство сестры на плечи Олёва Киви. Почему он во что бы то ни стало пыталсяопорочить его. Банальные долларовые нули в банковских счетах и завещании…

— Вот сукин сын! — в сердцах бросила я.

— Но это не самое главное, — пропела Монтесума иповернулась ко мне блестящей от пота смуглой спиной.

— Не самое главное?

— Нет. Главное заключается в том, что Филипп ДонатовичКодрин отказался от венского наследства.

Я даже не сразу поняла, о чем говорит мне Монтесума.

— Подожди… То есть как это — отказался?

— А вот так. Самым банальным образом. Сказал адвокату:валите-ка вы в свою Вену с вашими погаными долларами. А я, гордый русскийчеловек, буду жить на свой оклад, пить по вечерам фруктовый кефир и любить своюженку на продавленном диване…

— Ты что-то путаешь, Монти… Как можно отказаться отнескольких миллионов долларов?

— От нескольких десятков миллионов, — поправиламеня Монтесума.

— Тем более… Нет, ты не путаешь… Ты просто меняразыгрываешь!

— Сведения абсолютно достоверные. Кайе из своего ментаверевки вьет, ты же знаешь.

— Но он хоть как-то мотивировал этот свой отказ? ФилиппКодрин?

— По слухам, заявил, что суеверный человек. Что двоеобладателей наследства, включая его сестру, благополучно преставились и что онне желает быть следующим…

— Но это же бред какой-то! Я сама видела, как онподрабатывал на экспертизе оружия… — Какая-то смутная мысль мелькнула в моейголове, но я тотчас же ее потеряла в целом скопище других мыслей. — Имеяслепую жену и незавидную должность искусствоведа, отказаться от целого состояния…Он ненормальный, Монти.

— Или слишком нормальный, — неожиданно сказалаМонтесума. — Когда в дело вступают миллионы долларов, любое суевериеподжимает хвост… Значит, дело не в этом. А в чем?

— А в чем? — эхом повторила я.

— Я думаю, что он что-то знает. И это «что-то» дорожеденег.

— Не смеши меня! Что может быть дороже денег?

— Ты же сама мне рассказывала, что тело сестрыобнаружили сам Кодрин и его жена. Мало ли…

— Хочешь сказать, что они убили Аллу в надеждезаполучить денежки? Тогда зачем им отказываться от состояния сейчас? И откудаони могли знать о завещании Киви? И откуда они могли знать, что завещание неаннулировано? Киви мог уничтожить его в любой момент, он просто обязан был этосделать. Если, конечно, у него было все в порядке с мозгами. Так что ты несешьчушь, уж прости меня…

Монтесума и сама поняла, что сморозила полную глупость. Оналягнула меня круглой розовой пяткой, вскочила с раскаленных досок и отправиласьв бассейн. Я поплелась следом.

Присев на прохладный голубой кафель, я несколько минутнаблюдала за ее независимым и смертельно обиженным затылком, а потом тихонькозаскулила:

— Прости меня… Я не хотела сказать ничего дурного…Монти ушла под воду и спустя несколько секунд, от-фыркиваясь и отплевываясь,вынырнула рядом со мной.

— Ты права. Обвинять Кодрина и его жену в убийстве Аллы— полная чушь. Но ведь должна же быть причина, по которой они отказываются отденег? И достаточно убедительная…

Мы обе посмотрели на выложенное плиткой дно бассейна, Какбудто бы именно там скрывалась эта неуловимая и достаточно убедительнаяпричина.

— А что, если… — синхронно сказали мы друг другу исинхронно расхохотались.

— Давай ты… — предложила я Монтесуме.

— Нет, сначала ты, — великодушие Монти не зналограниц. — Давай свою версию…

— А что, если Кодрины — не единственные наследники? Тоесть первые в списке, но есть еще кто-то… Если они откажутся, то деньгамивоспользуется этот кто-то… И этот кто-то уже объявился в поле зрения Филиппа итеперь угрожает ему расправой… Мол, если ты не откажешься, устроим тебе«японское танго»… Или «колумбийский галстук»… Или что-нибудь еще в этом роде…Ты как думаешь?

Еще не закончив предложения, я поймала себя на мысли, что иэти предположения выглядят не очень разумно. То же самое отразилось на лицеМонтесумы.

— Хлипковато, — прокомментировала мои выкладкиона. — Какого черта угрожать Кодрину и привлекать всеобщее внимание кэтому делу?.. И потом, от подобных выпадов всегда можно защититься… Но никакогодругого объяснения, честно говоря, в голову не лезет…

— Если ты не измазался в дерьме, — глядя впространство, произнесла я.

— Не поняла?

— От подобных выпадов всегда можно защититься, если тыне измазался в дерьме… А если ты права, и Кодрины в чем-то замешаны? Тогда ихлегко шантажировать.

Черт возьми, мир вокруг меня так и кишит шантажистами!Сначала Тео, который шантажировал письмами труженика виолончели. Потом самтруженик, который шантажировал видеокассетой Чаре кую. Теперь неясныеподозрения относительно Филиппа. Но в чем их можно обвинить? В красоте — мужа ив слепоте — жену? Если кто и был заинтересован в смерти Кодриной, то это точноне родственники. С ее смертью при живом-то муже они не приобретали ничего.Только лишнюю головную боль… Но Филипп явно что-то недоговаривает.

И перстень Аллы!

Как я могла забыть о нем?

Олев Киви, приехавший на опознание жены, отказался от еедрагоценностей (тоже еще вопрос — почему?), и они были переданы ближайшимродственникам. А спустя год перстень, который был на покойной, всплывает у

Стаса Дремова.

Вопрос — кто передал ему перстень? Ответ — Филипп Кодрин.Больше некому. Я поежилась: выходит, что в моих руках не один свидетельпреступления (нож), а два свидетеля двух преступлений (нож и кольцо)… И почемуФилипп так переполошился, увидев фотографию Тео Лермитга? Наверняка это однашайка-лейка. Наворотили делов и теперь пожинают плоды. Я поздравила себя стакой стройной схемой и…