Книга Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

…Твою мать.

Теперь-то я точно знаю, где была, когда престарелый боженькараздавал мозги: в соседней очереди за французскими купальниками. Послекупальников я затарилась зимними сапогами и дубленкой с костяными пуговицами —штучная работа, ренессанс фурнитуры, якутские резчики по моржовому клыку могутотдыхать в своих ярангах до конца времен… Потом я съела бутерброд с семгой и вернуласьк боженьке — за мозгами.

Но, как и следовало ожидать, мне их не хватило. Так же, каки нескольким другим страждущим с целым букетом различных диагнозов: синдромГанзера [1], брадипсихия [2], и олигофрения встадии дебильности…

Мой диагноз оказался самым тяжелым — иначе я, ВарвараСулейменова, не стояла бы сейчас здесь, в гостиничном VIP-номере, босиком, водних бикини с кружевными цветочками, подозрительно смахивающими на увядшиегиацинты, — и… твою мать, с окровавленным ножом в руках.

* * *

А все начиналось совершенно безоблачно — в нашем со Стасомразухабистом стиле. Звонок по внутреннему телефону («загляни-ка ко мне насекунду, лапуля»), дефиле по коридору, несколько тоненьких папок («для прикрытия»)и поворот ключа в замке. После этого Стас поцеловал меня в щеку, а не вперекрестный прицел ключиц, как обычно, из чего я сразу же сделала вывод:предстоит работа.

— Предстоит работа, — промурлыкал Стас, с трудомотводя от меня похотливый взгляд.

— Кто? — пользуясь служебным положением, яустроилась на столе, больше смахивающем на плацдарм для сексуальных Ватерлоо:Стас и теперь, по прошествии стольких лет, не забывал о своем бурноммелко-сутенерском прошлом.

— Афиши видела? — Он сразу же ухватил быка зарога, матадор хренов. — По всему Невскому треплются.

Вчера, проезжая в легком подпитии по Сансет-бульваруместного разлива, я узрела лишь один транспарант — «Ансамбль песни и пляски„Жок“, Республика Молдова» — и потому сразу же приуныла.

— Ты знаешь мои принципы, Стас. Я противгрупповухи, — веско сказала я и, помолчав, добавила:

— Тем более с молдавскими пейзанами.

— Дура, — Стас покровительственно потрепал меня поколенке, затянутой в представительские секретутские колготки с лайкрой. —Таких жертв от тебя никто не требует. Олев Киви.

Олев Киви. Звучит ничуть не лучше, чем какой-нибудь ГуннарКуусик или Йыху Рэбане…

Непередаваемое, тягуче-бессмысленно-эстонское сочетаниебукв.

Я поморщилась, как от зубной боли. Впрочем, так оно и было:Эстония, мой непроходящий кариес, он же герпес, сифилис и далее по списку плюсбельмо на глазу. Ничем не примечательное детство на улице Паэ, ничем непримечательная юность на улице Вэнэ. Потом был респектабельный мини-бордель вИэсмяе, удачно мими-крировавший под клуб любителей гольфа. Нужно признать, чтоони неплохо загоняли шары в лунки, все эти залетные торгаши цветным ломом,истребителями и лесом из Игарки. Там мы и познакомились со Стасом, там же,недалеко от Иэсмяе, в Таллинском зоопарке, мой младший брат Димас до сих порвыгребал дерьмо за обезьянами. В прошлом году он должен был получить повышениеи перейти на уборку слоновьего дерьма, но в этом, более престижном ивысокооплачиваемом месте ему отказали — по причине очередной несдачи экзаменапо эстонскому языку.

Будь проклята дискриминация. Будь проклят апартеид. ВЭстонской Республике даже отходы жизнедеятельности слонов падают на землю снеподражаемым акцентом…

И вот теперь, пожалуйста, Олев Киви.

Тэрэ-тэрэ, вана кэрэ! [3].

— Не пойдет. — Я сняла руку Стаса со своегоколена. — Ты же знаешь мои принципы…

— Заткни их себе в задницу, — вяло парировалСтас. — Олев Киви — знаменитость, будет в Питере через неделю сгастрольным туром. И он мне нужен.

Из всех эстонских знаменитостей я знала только Анне Раамат,звезду любительского порно, и потому сочла за лучшее уточнить:

— Чем же он так знаменит, этот твой Киви? Долбится наударных в группе «Роллинг Стоунз»? Или у Джорджа Майкла, не дай-то господи, наподтанцовках?

— Он виолончелист. — Стас снова начал гладить моюколенку. — Представляешь себе, что такое виолончель?

— Смутно.

— Скрипка, только побольше.

— Скрипка, только побольше, — этоконтрабас, — резонно заметила я. — Но раз уж пошла такая пьянка и тыбез этого виртуоза жить не можешь, то лучше тебе обратиться к Кайе.

Кайе, наша общая подружка из сжигаемого порочными страстямиприморского городишки Пярну, вот уже почти год обиталась в Питере и к тому же всвое время закончила музыкальную школу по классу цимбал.

— Непроходной вариант, — Стас презрительно вытянулнижнюю губу. — Эта дрянь ни с того ни с сего вздумала забеременеть. Ипотом, ты вспомни, какая у нее рожа — голая цыганщина, только бубна не хватает.

— А я?

— А ты — в самый раз. Полет валькирий, так что ненарывайся на комплименты.

Если я и была валькирией, то явно уставшей от полета;недавно мне стукнуло двадцать шесть — из них последние семь на боевом посту умужских гульфиков с несколькими краткосрочными отпусками: в Грецию, Турцию и внаселенный пункт Пестравка Самарской губернии.

— Может быть, ты отпустишь меня на пенсию,Стасик? — безнадежным голосом спросила я.

— Конечно, отпущу, — в очередной раз клятвенносоврал он и прижался лбом к моим коленям. — И даже сделаю тебя старшимменеджером. Но сначала — Олев Киви. Олев Киви — и все. Баста. Каюк. Финита ля.

— Ну, хорошо, — я сдалась, как сдаваласьвсегда. — Что я должна делать?

Дурацкий вопрос. То же, что обычно делают эскорт-девицы:милая болтовня за ужином, поглаживание лодыжек под столом, легкий петтинг вмашине, глубокий французский поцелуй в лифте между этажами… Следующие за этимвариации зависят от степени алкогольного опьянения и сексуальной извращенностиклиента.

Стас вынул из кармана пачку баксов и небрежно швырнул еемне.

— Для начала займешься гардеробом.

Это прозвучало как оскорбление: что-что, а тряпки у менявсегда были в порядке. Лучшее, любимое и только для вас. Хотя…