Книга Ищейки - Василий Ершов

«Какого чёрта?!»

Ищейка взяла себя в руки, усилием воли загнала страх в дальний угол, где мерзкое чувство осталось тихонько ворчать и скрести душу когтями. Поразмыслив (не без труда, остатки хмеля делали своё чёрное дело), девушка решила, что, раз ей тепло и мягко, значит она, скорее всего, лежит в постели. Горизонтальное положение тела вроде бы подтверждало эту догадку. Слух не ловил ничего, кроме неразборчивого, едва уловимого шума; тот был настолько далёк и неясен, что можно было не принимать его во внимание. Ну, разумеется, было ещё чужое дыхание, вернее, сопение. Постель (надо думать, это всё же она) была сухой и ненавязчиво пахла земляничным мылом.

«Эге, не всё так плохо».

Вырисовывалось существенное неудобство: одна нога надсадно зудела, требуя восстановить нормальное кровообращение. Другие части тела чувствовали себя немногим лучше. Голова была свинчена на семьдесят шесть градусов, одно ухо утопало в подушке. Энвер захотела пошевелиться, и выяснилось, что её ноющую конечность тот самый «кто-то» придавил своей конечностью, горячей и волосатой.

Колдунья вздрогнула, едва сдержав ругательство. Страх злорадно зарычал и кинулся прочь из своего угла, но агент поиска магических аномалий вновь сумела обуздать наглеца. Правда, теперь появились кое-какие подозрения. Медленно и осторожно, стараясь не разбудить загадочного соседа, девушка высвободила свою ляжку, после чего решилась открыть один глаз. Веки разлеплялись крайне неохотно, а разлепившись, обрушили на орган зрения слепящий поток дневного света. Пришлось зажмуриться. Выждав немного, волшебница повторила свой подвиг. В пятнадцати дюймах от кончика её носа, на такой же, как у неё, подушке, мирно покоилось лицо хорошо знакомого светлого мага. Кристоф как ни в чём не бывало дрых безмятежным сном идиота прямо в её постели. Или нет? Уж не двуспальная ли кровать?

Полная самых мрачных предчувствий, Энвер прозрела вторым глазом и, экономными движениями выпростав из-под одеяла свободную руку, приподняла ею одеяло. И заглянула в образовавшуюся щель.

Оба волшебника были голыми.

Подскочив на пару футов, девушка заорала благим матом и рванула с кровати, сдёргивая со спящего напарника одеяло. Напарник мгновенно проснулся, рывком сел, мотая тяжёлой головой и хлопая ошалевшими ресницами. Колдунья отступила к стене, завернулась в одеяло, пряча наготу. Взлохматившиеся волосы полезли в лицо; Энвер яростно пыхнула, отбрасывая их.

– Кри-ис!!!

Прозвучало весьма угрожающе. Кристоф, ещё не успевший понять, что случилось, перепугался, вскочил и, запутавшись в собственных ногах, грохнулся на пол по другую сторону ложа. До ведьмы донёсся сдавленный стон.

– Крис, мать твою! А ну вставай! – грозно потребовала Энвер.

Худое жилистое тело волшебника показалось над постелью. Парень, пошатываясь, вытянулся во весь рост, потёр ладонями лицо и с неподдельным изумлением воззрился на свою подругу.

– Энвер? Какого хрена?!

– Того, что с глаз моих убрать надо! Немедленно!

– Не… Чего?

– Прикройся, не то я за себя не отвечаю!!!

Тут он осознал, что стоит перед подругой в чём мать родила.

– Ёлки!..

Парень заметался, но в итоге, не придумав ничего лучше, уселся на простыню и прикрылся подушкой.

– Что происходит, Эн? Где моя одежда? И какого чёрта ты делаешь в моей постели?

– В твое-ей?!

– Ну да.

– Хо-хо! Подумай хорошенько!

– А в чьей ещё?! – возмутился светлый. – Если я здесь сплю, значит, это моя кровать.

– Серьёзно?! Я-то ведь тоже в ней спала! – резонно возразила Энвер.

Чародей смутился.

– Действительно… Но… если я в ней спал и ты в ней спала, то получается, что это наша кровать. Мы вместе спали в одной кровати. Мы… – лицо напарника вдруг сделалось жалобным. – Мы это…

– Мы что?! – переспросила Энвер. Но тут до неё дошло. – О-о, не-ет!

– Нет? Тогда как это всё объяснить? Мужчина и женщина просыпаются нагие в одной постели – по-моему, ситуация недвусмысленная.

– Чёрта с два она недвусмысленная, Крис! Почему мы оказались раздетыми в одной постели?

– Лучше спроси: зачем?

– Так, ты вот эту свою гипотезу брось! Понял? Не могло у нас ничего быть! Ты знаешь это не хуже меня.

– Но почему тогда мы спали в одной постели? – Кристоф упрямо гнул своё.

– А я почём знаю? – ведьма поморщилась, потёрла пальцами виски. При этом она чуть не упустила одеяло.

– А что было вчера? – напарник озвучил, пожалуй, наиболее важный в сложившихся обстоятельствах вопрос.

Девушка задумалась. Так, что было вчера? Вчера? Вче-ра-а-а…

– А «вчера» вообще было?

– Не могу вспомнить, – хмуро констатировал маг.

– Вспомнить вчерашний день?

– Вспомнить, куда я дел свои штаны.

– Ты что, уже не можешь найти собственные штаны в собственной же комнате?

– Позвольте! Минуту назад эта кровать была твоя. Тогда что она делает в «моей» комнате?

– И правда, – волшебница растерялась. Похмелье всё-таки творит иногда презабавные штуки с рассудком. – Так что же получается, это всё-таки наша комната?

– Что возвращает нас к…

– Прекрати, Крис! – сердито перебила Энвер. – То, что мы валялись всю ночь нагие и едва ли не в обнимку, ещё ничего не доказывает.

– Серьёзно? Не узнаю свою напарницу! Где та Энвер, что всегда была адептом холодной логики и очевидных фактов? По-моему, все доказательства, так сказать, налицо! – Кристоф развёл руками. В одной из них оказалась подушка.

– Крис!!!

– А, да брось! – раздражённый парень вернул подушку на одно место. – Ты что, мужика в исподнем ни разу не видела?

– Видела без штанов одного – видела всех, – философски проворчала волшебница. – Дело вовсе не в этом. Просто отвлекает. Имей же совесть, мы разобраться в происходящем пытаемся!

– Разберёшься тут, когда приходится прикрываться подушкой. Ладно, ладно, не мечи в меня молнии глазищами: сама в тряпку завёрнута, аки царица восточная!

– Тоже мне, царицу нашёл… – «царица» тоскливо вздохнула. – М-да, ну и положение! Вчерашний день будто корова языком слизала.

– Спросить бы у кого, – размечтался Кристоф.

– Спросить… спросить… Крис, да нам же есть у кого спросить!

Ищейки ровно две с половиной секунды молча созерцали друг друга. После чего не сговариваясь завопили в один голос:

– Бенни!

Тишина. Маги выждали немного и позвали снова:

– Бенни! Бен!

Наконец сквозь запертую дверь прорвался энергичный топот. Он нарастал: кто-то быстро приближался к месту, где напарники обнаружили себя в столь нетривиальной и, чего греха таить, весьма щекотливой ситуации.