Книга Ищейки - Василий Ершов

– Вот как оно обернулось, Джим, – подытожил Кристоф, оглядывая спасённых и виновных. – Теперь вашей деревне потребуется новый староста. Тома будут судить.

– Остаётся уповать на милость присяжных, – покачал головой лесник. – Схожу к преподобному, пусть помолится за беднягу. Том ведь, хоть и наломал дров, зла никому не желал. Я давно его знаю.

– Ничего, таким, как он, полезно получать по заслугам, – назидательно произнесла Энвер. – Злодей не злодей, а тринадцать человек не без его участия превратились в болванов. И ещё неизвестно, лечится эта амнезия или нет… А что же ты, Джим? Не побоишься теперь ходить в лес?

Кендрикс озадаченно поскрёб затылок.

– Так ведь это… Что же духи? Нет их здесь на самом деле, так? Выдумки всё ж?

Ведьма покосилась на Кристофа, улыбнулась.

– Выдумки, Джим. Люди склонны к мифотворчеству – спасибо известной иррациональности мышления. Всё, что не укладывается в рамки наличных знаний, тут же становится сверхъестественным, – она говорила больше для своего напарника, нежели для лесничего. – Раньше так было и с магией. А сейчас мы сами убедились: одной-единственной колдунье-самоучке вполне под силу длительное время дурачить население целого района. Все беды по привычке будут сваливать на духов. Удобно… Можешь теперь ходить к Селвиновой горе без страха. Только ружьё не забывай.

– Знаете, я, конечно, не распоследний трус. Но что-то вертится в голове одна мыслишка: мол, хватит с тебя этого леса, старина!

– Правда? Ты же всю жизнь работал лесником! Чем займёшься?

– Не знаю пока. Но я ещё не старик. Немного умею играть на банджо, петь. Продам свою халупу, подамся в город. Может, известным артистом сделаюсь. Чем не хлеб, а?

Все трое рассмеялись. Кристоф похлопал будущего «известного артиста» по плечу.

– Грандиозные планы, дружище! Удачи тебе!

– А что будет с Вальди? – спросил Кендрикс.

Ищейки приуныли.

– Это будет решать Высокий Трибунал. Случай – из ряда вон. Но мы сделаем всё, что сможем.

– Понятно… Жаль её… – бросил Джим и отошёл.

Волшебники остались вдвоём: колонна потерпевших с лесником в авангарде медленно двинулась догонять скрывшееся за горой солнце. В тени вершины было зябко и сумрачно.

– Странно всё-таки, что ультраскоп мне её не показал, – задумчиво произнесла ведьма. – Я ведь сканировала деревню.

– Да, странно… Скажи, Эн, ты блефовала, когда кричала, что тебе ничего не стоит спалить нас вместе с лесом?

– Я ведь уже говорила: Марта не знакома с покером.

– И «Дыхания Преисподней», надо думать, не существует?

Девушка посмотрела напарнику в глаза. «Тёмный маг обречён на одиночество», – прозвучал в голове голос Крейна.

– Конечно, нет. Я его выдумала.

«О некоторых вещах тебе лучше не знать, Крис. И вовсе не потому, что ты светлый».

– Как ты собираешься сдержать свою клятву? – помолчав ещё немного, спросил Кристоф.

– Я что-нибудь придумаю. Напишу Крейну, подключу Жиро, вспомню о громкой фамилии. В конце концов, геологи ничего не помнят. Мне ничего не стоит внушить им, что они долго рыскали вокруг горы, но ничего не нашли. Можно также кого-нибудь из них припугнуть, подделать соответствующие документы. Мнение эксперта в таком деле решает всё. Если удастся убедить шишек из «Дабл Ди» в том, что экспедиция вернулась ни с чем, они мгновенно потеряют интерес к этому месту.

– А если придут другие?

– Что ж… Я никогда не нарушаю своих клятв.

Энвер уходила последней. Спина Кристофа уже заслонилась кустами, когда волшебница почувствовала на себе чей-то взгляд. Вздрогнув, она обернулась.

На скале стояли пятеро. Уже не животные. Но и не люди. Оборотни, в целом похожие на людей, но с характерными атрибутами животных вроде мохнатых ушек, хвостов, рожек. В странных, нетипичных для здешних краёв одеждах – Энвер таких никогда не видела. Гладкую, неправдоподобно чистую кожу оборотней покрывали узоры – не то татуировка, не то боевая раскраска.

Молодая женщина, субтильная, со строгими чертами лица, с оленьими рожками в чёрных кудрях, сжимала посох, украшенный перьями и резьбой. Ещё одна женщина, повыше, тёмно-рыжая, с красивыми полными губами, сложенными в добродушную улыбку. Из-под плаща рыжей выглядывал лисий хвост с белой кисточкой на конце. Третья, статная светловолосая девушка грозного вида, явно воительница. Она опиралась на длинное копьё. На её макушке торчали острые волчьи ушки. Ещё один волк, точнее, молодой мужчина со свободной густой гривой, не скрывавшей, впрочем, волчьих ушей. Лишённое усов и бороды лицо, на вкус Энвер, было гармоничным, красивым, хоть и омрачалось несколько надменным выражением. Ладонь оборотня покоилась на рукояти булавы с жалом, висевшей на поясе. Наконец пятая, тоже волчица, стоявшая в центре. Невысокая, иллюзорно хрупкая, но поджарая. И очень опасная. Волосы цвета тёмной меди великолепной косой спускались по груди до самого пояса. На изогнутых по-кошачьи губах играла едва заметная лукавая улыбка; в глазах же затерялась вечность. За спиной девушки висел колчан со стрелами, левая рука сжимала лук. А правая рука поднялась в известном жесте – раскрытой ладонью вперёд. Волчица прощалась с волшебницей, одновременно напоминая о данной клятве.

Духи?!

Не поверив глазам, Энвер зажмурилась, затрясла головой. Потом, прежде чем вновь узреть мир, тщательно потёрла виски. Наконец она распахнула веки. Но скала над входом в пещеру пустовала. Ощущение чьего-то присутствия тоже пропало. Видение истаяло.

Часть пятая. Стажёр

Что-то не так!

Тревожный импульс, пробив упругие заслоны дремотной неги, преодолев лабиринты замершего в блаженном спокойствии разума, острым уколом достиг подсознания. Первым отреагировало чутьё, бодрствующее даже в часы отдыха. Мгновенно отозвался инстинкт самосохранения, запустив механизм экстренного пробуждения. Идеально ровная гладь утреннего сна дрогнула, подёрнулась концентрической рябью и пришла в движение, закручиваясь воронкой; сон стремительно покидал девушку, как вода покидает ванну, из отверстия на дне которой вынули затычку.

Энвер очнулась, резким толчком выдернутая из сладкого забытья. Мозг, секунду назад пребывавший в отключке, принялся анализировать ситуацию, опираясь на показания просыпавшихся органов чувств. Прогоняя остатки сна, ведьма прислушалась к своим ощущениям. Глаза ещё не успели открыться, а их обладательница уже установила, что, во-первых, наипротивнейшим образом болит голова (вероятно, с похмелья); во-вторых, довольно тепло; в-третьих, довольно мягко; в-четвёртых, рядом кто-то лежит.

Рядом кто-то лежит!

На секунду чародейку охватил страх. Первобытный неосознанный страх, всегда опережающий рассудок тогда, когда неожиданно сталкиваешься с чем-то таинственным. И теперь он был вызван предельно близким, выходящим за рамки приличия соседством… кого?