Книга Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В книге, которая сегодня презентуется, есть потрясающие отточенные характеристики, шокирующие читателя, заставляющие вздрагивать, а не просто констатировать, что «и я думаю так же»… Эти формулы и в лозунги годятся, и они обречены пойти в народ…
Из рецензий на книгу и диск «Империя зла»
Сергей Баранов («Русская народная линия»):
Книга называется «Цивилизация Потопа», и это не случайно: с начала 2020 года Потоп дышит в лицо каждому из нас, говорит Виталий Аверьянов в установочном интервью. (…) Как обрести неповторимый взгляд философа, аналитика, критика, политика, идеолога, прогноста? Все это благодаря стилю автора, буквально выворачивающего события наизнанку, заставляющего их говорить! (…)
До сих пор гибридные войны были локальными или ограничивались геополитическими блоками, теперь же гибридная война на платформе Ковида, – беспрецедентно (!) – ведется против всего человечества. Деиндустриализация, ограбление и обнищание пресловутого «золотого миллиарда» (не говоря об остальных), «тотальный цифровой контроль», все это входит в сценарий «Потопа». (…)
Русские – «специальный народ»-мечтаносец. О русском народе-мечтателе говорил еще Иосиф Сталин в своей знаменитой речи, связав мечтательность с его непобедимостью. Писатель Юрий Мамлеев имел в виду русскую мечту, когда говорил о «национальной вере», которая и является религиозной формой выражения русской Мечты, не отменяющей истинную религию. «Нужен Орден Русской Мечты, Орден Мечтаносцев». Эту мысль, провозглашенную Виталием Аверьяновым, как я понимаю, Изборский клуб пытается донести до руководства России последние несколько лет.
Владимир Можегов (рецензии на «Свободной прессе» и на «Караулов-life»):
Подробно и с убедительными цифрами в руках автор освящает и реалии «гибридной войны», которую цивилизация потопа ведет против традиционного мира, особенно активизировавшейся в 2020 году: нагнетание пандемических страхов, «карантинная диктатура», обрушившая национальные экономики многих стран и одновременно баснословно обогатившая цифровые транснациональные корпорации. (…)
В конечном счете идет речь о борьбе противоположных сущностей, одна из которых претендует занять место Бога: «Бог-Слово рассматривается цифровиками как порча. Россия же как исповедница этого Бога – мучитель всего мира, помеха для его нормального развития»… Борьба Бога и Антибога – таков настоящий предмет разговора и всего творчества Виталия Аверьянова. А его новая книга раскрывает актуальные геополитические реалии этой онтологической войны. (…)
Почему «Империя зла»? Ответом на главный вопрос становится вопрос новый: кто же мы теперь? Вот это «кто же мы теперь?» заглавной песни и становится контрапунктом философских размышлений альбома и его сквозным смысловым стержнем.
Собственно, весь диск и есть развернутый ответ на этот вопрос. И в его тайном сердце – цикл по мотивам Велимира Хлебникова, «поэта для поэтов», подбирающего ключи к слову «Россия»… Где Олень, тяжко несущий в рогах своих глагол любви, вдруг, нежданно, оборачивается древним мамонтом, величественным, дивным и грозным. (…)
Наконец, подытоживающей рефлексию размышлений, становящейся своего рода эпиграфом всему альбому, широкой метафоры: «Возрыдал под рубахой двуглавый орел, / Что померкнул его ореол…» Такова эта «Империя зла», которая, как оказывается, «не так уж зла», а просто слегка ошалела от экспериментов над собой и явно нуждается в каком-никаком устроении: «Спаси, Святая Троица! / А так, глядишь, устроится…» Итак, премьера второй части «русской симфонии эпохи постмодерна» поэта-философа Виталия Аверьянова состоялась, подарив нам еще один час жгучего настоя мысли и музыки, сваренного из исключительно отечественных ингредиентов.
Дмитрий Борисенко (сайт Изборского клуба):
С первых аккордов, с первой строки трека «Империя зла 1», было понятно, что этот диск, образно выражаясь, расширяет тот плацдарм, который занял вышедший в прошлом году его предшественник – «Русская идея». «Империя зла» является гармоничным продолжением предыдущей пластинки и окончательно формирует тот неповторимый, легко узнаваемый стиль, который, возможно, в будущем окрестят стилем Аверьянова.
Я давно не встречал настолько дополняющие друг друга две части одного целого. Можно называть это хоть «инь» и «ян», хоть «альфа» и «омега». Здесь нет музыки отдельно от поэтических текстов. Для меня самое главное – те образы, которые рождаются в сознании при прослушивании композиций. (…)
На фоне симфонического сплава разных музыкальных направлений можно было слышать несколько десятков искрометных русских частушек, органично вставленных в тело композиции, что создавало ощущение отсутствия каких-либо творческих рамок, да и полное низвержение политкорректности. (…)
Весь альбом «Империя зла» держит вас в постоянном ожидании чего-то интересного и необычного. Он настолько непредсказуем, что интрига остается до самой последней композиции, до последней строчки текста, до последнего аккорда.
Михаил Кильдяшов (газета «Завтра»):
Аверьянов выбрал срединный путь, узкую тропу между обезъязычевшей философией и обессмыслевшей поэзией. По одну сторону «тихая лирика», что уже долгие годы идет на «звезду полей», что превращает рубцовскую традицию в «рубцовщину», вливает в ветхие мехи старое вино. (…)
Оборвалась, никем не подхваченная, тропа Юрия Кузнецова, а ведь он, пожалуй, единственный, кто на нашем веку отыскал в поэзии золотую жилу надмирных смыслов, кто вдохнул в традицию новую жизнь, кто превратил образ в символ, предчувствие в прозрение, когда родилась баллада «Четыреста» или поэма о Христе. Слышится в песнях Аверьянова что-то от Кузнецова, традиция в авангарде, динамический консерватизм – это по-кузнецовски.
По другую сторону аверьяновского пути – философия, что свелась к истории философии, к интерпретации чужих систем, к «запискам на полях Платона», к созданию учебников и пособий. Мысль покинула философию, ушла к политологии, социологии, экономике. Но мысли тесно в прогнозах, аналитике, статистике, в статьях, подчиненных газетной быстротечности событий. Мысли нужны небо и горизонт, небо над небом и горизонт за горизонтом.
Путь Аверьянова – это путь обретения языка и смысла, путь их сопряжения. Русская культура давно не ходила этим путем, теперь он зарос, его предстоит торить заново. Это путь, проложенный Серебряным веком, где символисты встретились с религиозными философами, где поэтические «Симфонии» Андрея Белого сложились в целое мировоззрение, где Флоренский написал «Столп и утверждение Истины». (…)
Аверьянов, подобно этим предшественникам, влечет за собой поэзию и философию, соединяет поэтические и философские пазлы в единую картину. Он создает не категории, не идеологемы, а метафоры, утверждает в реальности не черствый термин, а живой символ.
В каждой песне, в каждом аверьяновском стихотворении поиск корня слова становится поиском корня бытия. Отсюда особая любовь к Хлебникову. Но корнесловие Аверьянова не только языческое, фольклорное, но и церковнославянское, эллинско-византийское. Оттого, может быть, иной читатель или слушатель заглянет в словарь, услышав сочетание «апофатическая Русь», но, несмотря на это, поэтический смысл будет ясен, чист, лазурен.
Примечания
