Книга Ментальная карта и национальный миф - Виталий Владимирович Аверьянов

class="title6">

1

Впервые напечатано в журнале «Изборский клуб» (2015. № 1).

2

Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1: Первый век христианства на Руси. М., 1995. – С. 489–490.

3

Даль В. Толковый словарь живаго великорусского языка. Т. 4. – С. 114.

4

Там же. С. 159.

5

По мнению исследователя языковой картины мира Колесова, тождество Руси и «белого света» характерно для сказок и раннего эпоса, когда «Русь была относительно изолированным государством». Постепенно понятие «белого света», «света» расширяется, в исторических песнях и балладах оно уже находится в других соотношениях со Святой Русью (Колесов В. Древнерусская цивилизация. Наследие в слове. – М., 2014. – С. 179–181).

6

Исторические песни. Баллады. – М., 1991. – С. 73.

7

Пословицы русского народа: сборник В. Даля в 3 томах. Т. 2. – М., 1993. – С. 16.

8

Голубиная книга: Русские народные духовные стихи XI–XIX вв. – М., 1991. – С. 37.

9

Былины. – М., 1991. – С. 80–81.

10

См. работу Валерия Лепахина «Иконичный образ святости: пространственные, временные, религиозные и историософские категории Святой Руси» на портале pravoslavie.ru.

11

Впервые напечатано в журнале «Изборский клуб» (2015. № 7).

12

Так, например, у В.О. Ключевского мы встречаем жесткую критику русской «веры в правду», противопоставляемой им точной научной истине. Противоположную позицию занимали многие русские писатели и мыслители (Тургенев, Достоевский, Розанов), хотя и они признавали, что правда может вырождаться в узкосубъективную, тенденциозную «полуправду». С другой стороны, и истина зачастую предстает как «избитая истина», «прописная истина», то есть банальность, которая уже не оказывает нравственного воздействия на людей. В.И. Даль добавляет к этому, что «встарь истина означала также наличность, наличные деньги», что, конечно, показывает, что у этого понятия могут быть и заниженные, бытовые значения (истина как всего лишь наличие того, что имеется, «наличность»). У Н.К. Михайловского оппозиция объективной правды-истины и субъективной правды-справедливости звучит как сочетание взаимодополняющих начал: субъективная, оценочная правда не менее важна, чем строгая объективная правда (истина). В наиболее глубокой в русской мысли трактовке «истины» у П.А. Флоренского в итоге он приходит к тому, что «слепая, голая» самотождественность А=А бессильна что-либо объяснить, да и в сущности противоречит природе вещей, ведет к пустоте и ничтожеству; а потому абсолютная истина, понимаемая Флоренским как живое существо, обретается там же, где высшая правда.

Сомнительную трактовку языковой эволюции понятий «правды» и «истины» предложил Б.А. Успенский, вслед за которым многие лингвисты и культурологи повторяют его тезис, что изначально на Руси правда трактовалась как божественное начало, а истина – как относительное и человеческое, а затем произошла их инверсия. Беспристрастный анализ источников не позволяет прийти к таким выводам. В Библии, а также в древнерусских текстах и переводах «правда» и «истина» чаще всего выступают как очень близкие категории, иногда как прямые синонимы. На неразрывность представлений о «правде» как нравственном начале и «истине» как научно-рациональном начале указывал еще Ф.И. Буслаев, и этой трактовке можно найти подтверждения в письменных источниках, начиная с XIII в. Вопреки Успенскому, увлекшемуся структурализмом с его жесткими бинарными оппозициями, современное употребление понятия «своя правда», «человеческая правда» имеет древние корни, и следует говорить не об инверсии, а о постепенном уточнении и категориальном разграничении двух этих понятий-концептов. Критику данной трактовки Успенского см. в статье: Томачинский В. Истинна ли правда // pravoslavie.ru. Дата публикации: 16.01.2000.

13

Глубокие мысли и выводы о связи знания и бытия в свете высшей справедливости см. в докладе Изборскому клубу Шамиля Султанова в № 6 журнала «Изборский клуб» за 2015 год.

14

Некоторые из святых отцов Православной церкви, как, например, прп. Исаак Сирин, высказываются даже в таком духе, что Божественное милосердие противоположно юридическому правосудию. Речь идет, конечно, не об абсолютной противоположности, но о кардинальном несоответствии.

15

По мнению Ивана Киреевского, «даже само слово “право” было у нас неизвестно в западном его смысле, но означало только справедливость, правду…». Это, скорее всего, перенесение на Древнюю Русь языковых черт России XIX века. Но «правда-право» понималось у нас и впрямь не по-западному, но как закон, судебная власть и право судить во всей национальной специфичности этих институтов. Двойственность между государственной и родовой «правдами» переживалась народом достаточно остро – эта двойственность и позволяла сохранять в языке вторичные оттенки смысла, развивать их.

16

Социальная правда определяется в Русской доктрине следующим образом. Социальная правда – высший духовно-политический идеал России, тесно связанный с идеалом духовной суверенности. От социальной справедливости отличается по логическому объему, включая ее в себя. Идеал социальной правды, представляя собой системообразующий базовый принцип, подразумевает соблюдение целого спектра высших ценностей, выработанных Русской цивилизацией как непреходящие. К этим ценностям относятся: гармония слоев общества, защита беднейших и слабейших, политическое представительство сверху от лица всей нации, подчинение целей экономики и политики целям общества как целого, а именно раскрытию созидательного потенциала народа и личности. В традиционной для России системе ценностей принципиально важно различие – праведно или неправедно нажита собственность. Эквивалент социальной правды в области экономики – это не «богатство» и не «бедность», но достаток. Из этого также следует необходимость восстановления баланса и равновесия между конкурентными и солидарными («всем миром») механизмами социального поведения. Другой важной стороной социальной правды является принцип справедливого рекрутирования элиты, правящего слоя нации как отбора достойнейших.

17

См.: Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

18

Впервые напечатано в журнале «Изборский клуб» (2018. № 4).

19

Впервые напечатано в журнале «Изборский клуб» (2017. № 6). В работе над настоящим докладом задействован большой корпус материалов семинаров и мозговых штурмов Института динамического консерватизма. Автор выражает глубокую признательность за предоставленные материалы, а также за советы и добавления к докладу ведущим экспертам ИДК и Изборского клуба: Сергею Баранову, Сергею Бобкову, Алексею Болдыреву, Александру Елисееву, Владимиру Елистратову, Петру Калитину и Алексею Комогорцеву.

20

См. доклад Изборскому клубу: Соколова Р. Философия чуда // Изборский клуб. 2015. № 1; а также другие материалы того же выпуска.

21