Книга Сумрачные дни рассвета - Егор Анатольевич Августинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я забываю все, что важно,
И бредом разным дорожу.
Хотел бы жить я жизнью праздной,
Но в урне глупости лежу.
Живет ли кто-то в этой жизни?
Остался ль преданным себе?
Иль буйный ветер, будто ветви,
Их к землице наклонил?
Странно, глупо, неразумно,
Необъяснимо и темно.
Всю жизнь людей гоняет мудрость,
В которой дурости полно.
Как по орбите ходит время,
В шутовском новом колпаке.
Мне дайте вольную от бремя,
Тереться в этой пустоте.
Где вера побеждает правду,
Там где привычка поводырь.
Где от нужды порвут скрижали,
А ножны будут вновь пусты.
Где бред мы изучаем вечность,
А профиль знаем по верхам.
Там где воруют бесконечно,
Об этом знают тут и там.
Заветы старые пропали,
А новых нам не завезли.
Живут опять по силе правых,
Все остальные не нужны.
Радеем мы за это время,
Ведь и себе мы не нужны.
Так тают дни, дают отраву
Нам всем приветливые сны.
43. «Музыканты, музыканты…»
Музыканты, музыканты,
Сквозь разбросаны таланты.
Здесь певцы, а здесь поэты
Погружены в мире этом.
Сквозь разбитые тоннели,
Доносились звуки трели.
Из подвалов здесь бывали,
Рифмы в небо улетали.
Здесь на крышах при луне,
Мысли плавают в вине.
И срываются в объятья,
Две судьбы и два проклятья.
В вечном красочном огне,
Город светится, а мне
Остается лишь мечтать,
Свет во тьме здесь созерцать.
44. «Как можно быть здравым…»
Как можно быть здравым,
Как можно летать?
Когда здесь забава,
Людей убивать.
Воюют везде,
Убивают повсюду.
И спорят они,
Кто же править здесь будет.
Как можно быть правым,
Как можно судить?
Когда за полслова готовы убить.
Полслова, полслова,
Полдела войны.
Пока говорят
Разжигают костры,
Горят-говорят
Кидая дрова.
И эти дрова
Чьи то тела.
Здесь слово душа,
Как оружие все же.
Готов умереть,
Или может быть позже?
За веру, за бога
Иль за царя.
Поверить то стоит,
Что жизнь не твоя.
Отмучался может?
Окажешься там.
Где птицы поют,
Где девицы иль храм.
Или может столы
Надрываясь дрожа,
У себя на спине
Держат горы еды и реки вина.
Так ответь
За что погибал?
На земле есть ведь все
Что в раю ты искал.
Только сами мы портим последний причал,
Только кто то рай с адом случайно смешал,
Круг за кругом – страна за страной,
Погружается свет в темный мир потайной.
Где среди мук и крови,
Ходит дух разума внутри,
Он подскажет нам путь.
И куда же свернуть.
Он покажет отвагу и храбрость.
Только снова опять,
Не успел убежать,
Он от глупости с жадностью нашей.
Что горит в головах,
Что сверкает в глазах?
То сгорит под прицелом.
Превращается в прах,
Приближается крах,
То что было однажды сгорело.
Что-то вновь затевает
Большая толпа.
И бежит поджигая машины.
Вот она саранча,
Вот она сгоряча,
Покидает родные квартиры.
Надевает банданы и маски.
И сжимает сильнее кулак.
Вот опять на земле сущий ад.
Что сказать, что сказать, что сказать.
Друг против друга,
Толпа на толпу.
Свергают друг -друга по кругу.
Извини, я больше так не могу,
Поменяемся может ей богу?
И у власти как прежде стоит тот один,
Кто сражаться готов беззаветно.
Он кричит, я не буду небесный отец,
И опять открывает могилы.
В тех могилах как раньше лежали тела,
Все осталось почти как и было.
Только тужится наша святая земля,
Поднимая гробы из могилы.
Здесь у каждого место
Здесь любят молчать.
Иногда громыхая костями.
Им уже не придется вставать
Если их, не трогать руками.
Им бы жить и творить,
Мир на свете любить,
И поглубже вдохнуть
Свежий воздух.
Только вот уж беда,
Жизнь отсюда ушла,
Оставляя места для потомков.
Растекалась по миру война без голов,
Забирая с собой на край света.
Тех кто все же не помнит основ
Как чума двадцать первого века.
Эта глупость так гордо хранится у нас,
И так строго идет по наследству.
Что со временем первое слово дитя,
Будет: смерть человекам.
Сколько флагов, конфессий,
Агрессивных умов,
Столько войн и обмана, а прежде,
Убивали за то, что на всех не похож,
А хотя, тут осталось все прежним.
45. «Я снова здесь…»
Я снова здесь,
Я снова с вами,
Меня заставили прийти.
И слушать ваши оправдания,
И как вам тяжело идти.
Я слышу это постоянно,
И слышать больше не могу.
Я вам не брат, я вам не няня,
Я вам точно уж не друг.
Мне говорят:
Иди послушай,
Или хотя бы посиди.
Но мне там льют помои в уши,
И в мозг пронизывают цепь.
Я понимаю ваши беды,
Но вы не слышите мой стон,
Я подле вас, я рядом с вами,
Но слишком высоко ваш трон.
И снова прежние стенанья,
И снова жалобы, мой звук
Переродиться в восклицанье,
А шаг перерастет в рывок.
Я б вас сравнить посмел с сиреной,
Не с той, что песнею манит,
А с той, что уши режет
И страхом сердце дребезжит.
От вас все также убегают
И прячутся в пустых углах.
И лишь не многие остались,
Внимать страданиям своих заплат.
46. «А в глазах поныне страх…»
А в глазах поныне страх,
Что от жизни только прах.
Остаются позади только белые следы,
И отныне на века только горе и беда.
Свет испачкался в мазуте,
Руки в свернутой крови.
Мы с тобой в дождливой смуте,
Режим новые круги.
И в цикличности наверно
Повторяется она.
Смерть всегда идет за жизнью
Так и вертится земля.
Легкость пелены уходит,
Груз придавливает нас.
Нам бы встать,
Но наши муки
Выбор каждого из нас.
Каждый шаг и каждый слоган
Продиктован с малых лет.
Ты сейчас дышать не должен,
Ты ведь получеловек.
47. «Уж не осталось больше жизни…»
Уж не осталось больше жизни
В ее пустых глазах.
Она уже устало дышит,
В груди ее остался страх.
Она страданию внимает,
Она страданием живет.
Она уже не понимает,
Что смерть ее смиренно ждет.
Как и прежде жизнь осталась
Привилегией господ.
Денег нет,
