Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

– Белорусов тоже убивали, – возразилДронго, – но они же не стали после этого постоянно вспоминать об урокахвойны.

– Их убивали не за то, что они белорусы, –возразил генерал МОССАДа, – они сражались в Сопротивлении, были впартизанских отрядах, боролись с фашистами. А нас убивали только потому, что мыевреи. Быть евреем – это уже была вина, и за это убивали. У нас оченьтрагический опыт, Дронго. Вспомните, сколько тысяч лет нас сжигали и вешали.Разве мы не выстрадали свое право на защиту?

– На защиту – да. Но не на агрессию. Вы часто наноситепревентивные удары, считая, что только таким способом можете решить своипроблемы. Это иллюзия. Чем вы становитесь сильнее, тем больше вас ненавидят вовсем мире. Простите, генерал, вы сами напросились на откровенность.

– Да, – кивнул Райский, – я знаю об этом. Ноя солдат и обязан выполнять свой долг. И поэтому завтра наша группа пойдет наштурм этого женевского центра. Остановить уже ничего нельзя. Все зашло слишкомдалеко. И не только у нас, Дронго.

Глава 36

В этот вечер должен был состояться последний концертОсинского в Европе. Все билеты были проданы. Меломаны со всей Германиисъехались на этот концерт, ставший значительным событием в культурной жизнистраны. Сказывался обычный эффект нарастающей лавины, столь характерный дляявлений культуры и искусства. Достаточно приобрести небольшую известность,получить начальный заряд, или, иначе говоря, «тронуться с горы», как дальшеидет эффект нарастания лавины, вызывающий интерес к этому событию, уже нестолько зависящий от самого исполнителя и действительного качества егопроизведений.

Должны были прибыть высокопоставленные гости, и полиция ссамого утра оцепила здание, где должен был пройти концерт. А Осинский с самогоутра нервничал. Он не понимал, почему его так срочно вытащили из Женевы, где оннаслаждался почти деревенской тишиной и покоем. Он не понимал, куда деласьБарбара, а его менеджер так и не смог вразумительно объяснить ему, где именноона находилась. И наконец, куда пропали один из его охранников – Мартин и новыйспециалист, так понравившийся ему в Париже, – мистер Саундерс.

Все его вопросы оставались без вразумительного ответа, и отэтого он нервничал еще больше. Ему необходимо было время, чтобы «войти» ватмосферу концерта, в это своеобразное творческое состояние, из которого он былвыведен после отъезда из Парижа.

Не принимавший участия в репетиции оркестра, даже непосетивший зал перед началом концерта, он нервничал все больше и больше. И вконце концов устроил истерику Якобсону, требуя немедленно вернуть Барбару. Лишьс большим трудом Якобсону удалось убедить композитора, что она приедет наследующий день после концерта.

Хуан и Брет получили строгое задание не рассказывать, чтоименно произошло за время отсутствия Осинского в их группе. Оба охранникапредпочитали держать язык за зубами, видя нервное и лихорадочное ожиданиеЯкобсона перед концертом. Они даже не понимали, чем вызвано подобное состояниеменеджера, который уже был в курсе случившегося. Он не просто знал опроисшедшем задержании Дронго и его спутников. Он знал также и о том, что акцияпо их устранению не удалась и все люди Асанти, которые поехали вместе спленниками, исчезли, словно провалились сквозь землю. Все это делалопредстоящий концерт совершенно непредсказуемым зрелищем с любым финалом. Можетбыть, самым неожиданным.

В три часа дня по его личному телефону позвонил Асанти. Вотличие от Якобсона, он был более спокоен.

– Мы так и не нашли наших людей, – заявил короткоон, – видимо, опять вмешался кто-то третий. Мы не сумели ничего сделать.

– Им хотя бы удалось сделать то, что они должны былисделать?

– Не знаю, Оливейра. Во всяком случае, нужно бытьготовым к самому худшему варианту. Они могут предпринять против нас любыеактивные действия.

– Неужели все зашло так далеко? – встревожилсяЯкобсон.

– Боюсь, что да. Мы вынуждены будем применитьчрезвычайный вариант, если они захотят появиться в Женеве. Это может произойтив любой день.

– Что нам делать?

– То, что и раньше. После концерта уезжайте вБуэнос-Айрес. И постарайтесь успокоить Осинского. Я получаю известия из США.Сенатор Доул опять победил на первичных выборах. Видимо, он имеет все шансыбыть выдвинутым на съезде республиканской партии, если, конечно, до этогоничего не произойдет. Но мы готовы и к чрезвычайному варианту, Оливейра.Помните об этом.

Якобсон положил трубку. Вытер с лица пот. Его настоящее имябыло Рамон Оливейра. Выросший в традиционной католической семье в Бразилии, онвпитал истинные постулаты христианства, как и полагалось настоящему католику.Уже в двадцать два года он начал заниматься бизнесом у крупного торговцанедвижимостью. Попытка Оливейры рискнуть деньгами своего патрона кончиласьплачевно, и он был разоблачен. И получил за это мошенничество первый свой срок.

Торговец недвижимостью был правоверным иудеем, и с тех пор вдуше Оливейры укрепилась ненависть ко всем «менялам и торговцам», которые так ине дали ему состояться. В каждом торговце отныне он видел иудея, к которымначал относиться с почти фанатичной ненавистью. Это сказалось на всей егодальнейшей жизни.

После выхода из тюрьмы он снова пытался встать на ноги. Новсе его попытки кончались крахом. Именно тогда его нашли представители Фонда,создавшие после войны своеобразный орден, призванный защищать чистоту веры ипомыслов новой цивилизации. Вначале все упиралось в деньги. Когда онипоявились, все пошло гораздо быстрее. Аналитические службы Фонда началиразрабатывать планы внедрения своих агентов влияния по всему миру. На подкуп ишантаж не жалели денег. Цель оправдывала средства. Постепенно Фонд становилсяведущей силой, с которой отныне должны были считаться даже ведущие разведкимира.

Его аналитическая служба становится все мощнее и действуетвсе более изощренно. По всему миру появляются агенты влияния, действующие винтересах Фонда и во имя его планов. В эпоху, когда элитарные клубы и обществарастут как грибы, все кажется закономерным. Но постепенно деятельностью Фондавсе больше начинают интересоваться сотрудники различных спецслужб,сталкивающиеся с людьми Фонда на своих территориях. И тогда наступает новыйэтап в развитии Фонда, когда его сотрудники бросают вызов могущественнымспецслужбам.

И вот теперь все могло разрушиться. Оливейра скрипнул зубамиот ненависти. Они даже не могли предположить, что вызов Дронго повлечет такиероковые последствия. Что этот тип сумеет просчитать всю их игру, сумеетпереиграть Ястреба, сумеет обмануть Фонд и узнать всю правду о действительныхсобытиях, связанных с подготовкой агентов влияния.

Сначала все шло так, как и должно было идти. В ЦРУ поверили,что главным агентом Фонда является придурок Джордж Осинский. Они видели, какиесилы затрачиваются на создание имиджа Осинского, как повсюду в мирепропагандируется его бездарная музыка, и сделали правильные выводы, лишьневерно расставив акценты. Они считали, что именно Осинский наиболее опасен вэтом Фонде, и потому решили убрать его с помощью Ястреба.