Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

Дронго удивился. Ярко выраженный антисемитизм Асанти иЯкобсона находился в диком противоречии с этими утверждениями. Но, очевидно, поотношению к своему израильскому филиалу Фонд проявлял некоторуюснисходительность.

– Из-за нашего взаимного недоверия, – продолжалгенерал МОССАДа, – каждая из наших служб считала, что кто-то другойфинансирует и покровительствует этому Фонду. Но теперь мы знаем, что это нетак. Фонд создан тайным масонским орденом «вольных каменщиков» и финансируетсяна их деньги. При этом часть денег эти неистовые ревнители веры получают отарабских стран, что их, конечно, не смущает.

Что-то в его словах смущало Дронго, но он решил неперебивать генерала. Тихо скрипнула дверь, в номер вошел и осторожно присел настул у дверей Моше.

– Узнав наконец, что представляет собой Фонд, теперь мыможем начать против него совместную акцию, – продолжал Райский. –Только объединив усилия наших организаций, удастся покончить с этим монстром.Надеюсь, все со мной согласны?

Минулин осторожно наклонил голову. Вудсток быстро закивал. Ив этот момент раздался голос Дронго.

– Нет, – громко сказал он, – я не согласен.

Все посмотрели на него.

– Вы с ума сошли? – дернулся генералМинулин. – Что вы такое говорите? Как это не согласны?

– Вы, очевидно, забыли, – зло сказалВудсток, – вчера вечером вас спасло только чудо.

Дронго не обращал на них внимания, глядя в глаза Райскому.

– Я начинаю понимать, почему вас так не любят, –почти шепотом сказал Дронго.

Все молчали, ожидая, что скажет Дронго дальше.

– Неужели вы ничего не видите, генерал? – спросилДронго. – В вас самих сидит очень сильный комплекс неполноценности. Я понимаю,как нелепо это может выглядеть по отношению к вашему народу, но ведь этодействительно так. Вам все время кажется, что все вам завидуют, все васненавидят, все интригуют против вас. Я не исключаю, что это так, но, конечно,не в тех масштабах, в каких вы себе представляете. В любой стране вы пытаетесьсоздать свою опору, с детства внушая каждому своему соплеменнику мысли о егоисключительности, о его принадлежности к великому народу. Это прекрасно. Нопосмотрите, во что это превращается. Вы присваиваете себе право миловать икарать. Вы всерьез уверовали, что именно вам поручена некая миссия. Имеягромадное влияние в мире, вы начинаете им злоупотреблять. Пытаясь защититься отдействительной агрессии, вы часто переходите ту грань, которая отделяет вас отсамозащиты, и невольно сами становитесь агрессором.

– Что вы предлагаете? – спросил Райский.

– Нападение на их центр в Женеве ничего не даст. Тольковызовет новую волну ненависти в ваш адрес. Черт вас всех возьми, вы ведьверующие люди!

Дронго вскочил со своего места и, пройдя в другую комнату,принес Библию. В любом европейском или американском отеле в спальне обязательнолежит Библия. Он раскрыл ее на известной ему странице и прочел: «Не судите, дане судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мероюмерите, такою и вам будут мерить».

– Вы же умный человек, генерал, – продолжалДронго, – неужели вы не хотите понять очевидного? Если вы считаете себяисключительным народом с исключительной привилегией всегда защищаться и делатьтак, как считаете нужным, значит, вы должны признать подобную исключительностьи за другими. В том числе и за вашими врагами. «И какою мерою мерите, такою ивам будут мерить». Мне противен Асанти с его Фондом, мне противны их действия.Но если вы имеете своего агента влияния в Вашингтоне, почему они не могутсделать то же самое? И если вы завтра нападете на их центр в Женеве, почему онине могут ответить тем же? Око за око, кровь за кровь. Неужели вам маломноголетней войны с арабами, которой не видно конца?

– Перестаньте, – отмахнулся Минулин, – выведете себя очень странно. Они вас вчера хотели расстрелять, а вы их защищаете.Это решает не только МОССАД. Мы представляем здесь свои разведки и готовыобъединить усилия, чтобы покончить с этим Фондом. Раз и навсегда. Вы думаете, унас нет их агентов влияния? Это общая проблема для всего мира. Мы не должныпозволить им диктовать нам условия. Это кучка зарвавшихся авантюристов,вообразивших, что могут переделать мир.

– Я их не защищаю, – возразил Дронго, – япросто хочу, чтобы вы все правильно оценили. Разве в Москве агенты влияниятолько этого Фонда? А сидящие здесь генералы, представляющие ЦРУ и МОССАД, неимеют своих агентов влияния в Москве? Так в чем дело? Почему одним выпозволяете, считая это в порядке вещей, а с другими жестоко расправляетесь,рискуя вызвать ответную реакцию?

– Мы никому не позволяем иметь у нас агентоввлияния! – сорвался на крик Минулин. Зная, что Райский знает русский язык,он даже не успел перейти на русский.

Райский по-прежнему молчал.

– Делайте что хотите, – махнул рукойДронго, – я просто хотел вам объяснить, что вы все равно ничего недобьетесь.

Вудсток неприязненно посмотрел на него. «И где толькооткопали этого неврастеника?» – подумал он. И, видя молчание своего коллеги изМОССАДа, продолжал:

– Завтра совместная группа ЦРУ и МОССАДа, состоящая изспециалистов особых подразделений наших служб, возьмет этот центр. Наши русскиеколлеги обещали нам прикрытие со спутника. На это время их спутник сумеетнакрыть зону Женевы и вызвать необходимые помехи в радиолокационной системезащиты Фонда. А потом будет необходимая поддержка с применением спутниковойсвязи, чтобы избежать больших потерь.

– Да, – сказал Минулин, – наши службы готовы.

– В таком случае завтра в пять часов мыначинаем, – подвел итог Вудсток. – Генерал Райский, вы хотитечто-нибудь сказать?

Райский по-прежнему смотрел на Дронго.

– Нет, – сказал он, не отводя взгляда, –ничего.

Вудсток шумно поднялся и вышел из номера. За ним поспешилЭдвард Вуд. Осторожно удалился Моше. Минулин, поднявшись, посмотрел на Дронго,словно хотел что-то сказать, но, передумав, вышел из апартаментов, раздраженнобросив ручку с фирменным названием отеля на стол.

Они остались одни. Генерал МОССАДа Райский и Дронго. И долгомолчали. Потом Райский спросил:

– Вы серьезно так считаете?

– Почти, – честно ответил Дронго.

– По-моему, в ваших рассуждениях есть рациональноезерно, – задумчиво сказал Райский. – Мы просто устали от этойненависти. Устали от постоянной войны всех наших соседей против нас. Но вы несовсем правы. У нас есть и то, что отделяет нас от других народов. Страшныйопыт холокоста, вы не забывайте об этом. Каждый еврей помнит, что подобное недолжно повториться. Мы не можем позволить себе никогда быть слабыми. Мы обязаныбыть сильными, чтобы подобной трагедии, когда сжигали и убивали миллионыевреев, не повторилось. Это не комплекс неполноценности, Дронго. Это комплексвины за наших погибших родителей, которых мы не могли защитить.