Книга Беру тебя в жены - Аманда Квик

Когда она начала извиваться под его рукой, моля его про себя привести это напряжение к какому-то концу, Эдисон тихо, хрипло застонал. Но не расстегнул брюк, чтобы, раздвинув ее ноги, войти в нее, как она ожидала.

Вместо этого он отодвинулся назад, развел ее ноги в стороны и откинул юбку ее батистового ночного наряда. А затем, к ее изумлению, прижался к ней ртом.

– Эдисон!

Эмма знала, что ее возглас шока и удивления разбудил бы весь дом, что там – всех соседей, если бы не застрял, полузадушенный, у нее в горле.

Она была шокирована необычной лаской. Вся нижняя часть ее тела напряглась. Она раскинула руки, ища, за что бы ухватиться. Ее пальцы наткнулись на металлические опоры стеллажей по обеим сторонам узкого прохода. Эмма вцепилась в них и держалась так, словно они могли надежно удержать ее на земле.

Но через несколько секунд, когда ее тело сотрясло освобождение, Эмма поняла, что ничто не смогло бы удержать ее на холодной земле. Она взлетела.

Внезапно Эдисон оказался на ней, вдавливая ее в теплое пальто. Вошел в нее и застонал, когда ее тугие мышцы судорожно обхватили его. Он был слишком большой, но ее это не волновало. Ей нужно было только привязать его к себе, сделать своим на то время, которое им отпустит судьба.

– Обними меня.

Он двигался внутри ее, с каждым движением проникая все глубже. Он выгнул спину и застыл. Его тугие мышцы покрылись рябью напряжения, когда он излился в нее.

Эмма изо всех сил обняла его.

Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем Эдисон открыл глаза и увидел лунный свет. То, что они с Эммой все еще лежали на полу, означало, что на самом деле прошло очень мало времени. Просто чувство было такое, будто он посетил вечность.

Стоукс крепче обнял Эмму. Она зашевелилась у его груди. Он почувствовал ее ладонь на своем голом животе и чуть улыбнулся. Он расстегнул рубашку, но так и не снял ее.

В следующий раз, молча пообещал он. В следующий раз…

Должен быть следующий раз. Его будущее было с Эммой. Наверняка теперь она это поняла.

– Эмма?

– Боже мой! – Девушка быстро села и огляделась затуманенным взором. – Мы в оранжерее твоей бабушки, между прочим. Нужно скорее уходить отсюда, пока нас кто-нибудь не увидел.

– Успокойся, моя сладкая. – Эдисон подложил руку под голову и посмотрел на нее. – Ты больше не компаньонка почтенной дамы, и тебе больше не надо волноваться по поводу добродетели.

«Какое восхитительное зрелище она собой являет!»– подумал он. Ночной чепчик съехал набок. Волосы спутанным облаком обрамляют лицо. Капот распахнут, а корсаж ночной рубашки расстегнут.

– Все равно будет ужасно неловко, если нас здесь найдут, сэр!

Он дернулся при слове «сэр». Старые привычки трудно искоренять.

– Пока еще нас никто не увидел. Думаю, мы благополучно отсюда выберемся.

– Не стоит дальше рисковать.

Она вскочила на ноги. Его позабавило, что она покачнулась и выставила руку, чтобы обрести равновесие. Он смотрел, как она приводит себя в порядок.

– Поторопитесь, сэр! – Она сердито посмотрела на него. – Уже почти рассвело. Скоро встанут слуги.

– Очень хорошо. – Он неохотно поднялся. Начав застегивать рубашку, он увидел, что она смотрит на него со странным выражением. – Что такое?

– Ничего! – быстро сказала она. Слишком быстро.

Он нахмурился:

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Да. Да, конечно. Просто я только сейчас поняла, что так и не видела вас без рубашки.

Эдисон усмехнулся:

– Позвольте мне показать вам свою татуировку, мадам.

Он зажег принесенную Эммой свечу, отвесил насмешливый поклон и распахнул полы своей рубашки.

– Эдисон!..

Его имя прозвучало приглушенным вздохом на ее губах. Она смотрела на него так, будто он на ее глазах превратился в чудовище. Стоукс поднял брови.

– Как я вижу, это не произвело на вас такого впечатления, как я рассчитывал. В следующий раз не стану снимать рубашку.

– Боже мой, Эдисон!

Он был обижен: она не восторгается его татуировкой.

– Напомню, что несколько минут назад вы не жаловались.

Он стал застегивать рубашку.

– Подождите, ваша татуировка… Эмма схватила свечу и подошла ближе.

– Надеюсь, вы не хотите поджечь волосы на моей груди? – пробормотал он.

Девушка его даже не услышала. Очень долго она пристально разглядывала то место пониже плеча, где много лет назад был нанесен знак Ванзы. Стоукс скосил глаза:

– Это называется Цветок Ванзы. Вероятно, вы ожидали увидеть более интересный рисунок?

Она подняла на него остановившиеся глаза:

– Я ожидала увидеть совершенно незнакомый рисунок.

Он замер:

– О чем вы говорите?

– Я уже видела этот знак, Эдисон.

– Где?

– На платке, вышитом Салли Кент.

Эдисон не понял:

– Кем?

– Она была платной компаньонкой леди Уэр в последние месяцы ее жизни. Во время загородного приема в комнате мисс Кент жила я, помните?

– Простите меня, Эмма, но я что-то ничего не понимаю. Девушка облизала губы и сделала глубокий вдох.

– Салли Кент вышила такой знак на носовом платке, который спрятала вместе с двумястами фунтами. Я нашла деньги, платок и письмо Салли к ее подруге Джудит Хоуп спрятанными в бывшей комнате Салли.

– Продолжайте.

– Очевидно, Салли хотела отправить деньги и вышивку мисс Хоуп. Я отнесла их ей вскоре, как мы вернулись в Лондон. Помните тот день? Вы страшно на меня рассердились, потому что я с небольшим опозданием вернулась в дом леди Мэйфилд. Он посмотрел на Эмму:

– Так эта Салли Кент…

– Эдисон, она исчезла вскоре после своего романа с Бэзилом Уэром.

– Черт побери!

Пока Эдисон перебирал и подбирал кусочки головоломки, стояла тишина.

Эмма смущенно смотрела на него:

– Наверное, вы думаете, что я должна была давным-давно рассказать вам о Салли Кент и ее вышивке.

– Я думаю о том, – сказал Эдисон, – что все мы стали жертвами вопроса добродетели.

– О чем это вы говорите?

– Вы бы гораздо раньше заметили сходство между моей татуировкой и вышивкой мисс Кент, если бы мы гораздо раньше начали заниматься любовью и делали это гораздо чаще.