Книга Мятежная весна - Морган Родес

Их глаза встретились. Алексиус ощутил, как в сердце встрепенулась надежда.

Она смотрела на него со спокойной улыбкой.

– И еще я знаю, насколько опасно предаваться таким мыслям.

– Миленья…

– Не говори больше ничего. Я желаю, чтобы ты сохранил непредвзятый взгляд на вещи и оставался верен мне и моему делу. Жизнь принцессы будет принесена в жертву ради Родичей. Их магия – вот что на самом деле важнее всего!

– Мне нужно переговорить с ней.

Слова застревали у него в горле.

– Нет. Не нужно. – Она держала его так крепко, что он не смог бы вырваться, даже если бы захотел. Еще немного – и он ощутил, как что-то начало неуловимо истекать из него. Миленья выцеживала его магию, способность менять физический облик, входить в сны смертных… В общем, делать что-либо, выходящее за рамки обычного существования.

Только так и можно было удержать его от свиданий с Люцией.

Миленью не зря считали самой могущественной среди бессмертных. Она была способна отнимать силы.

– Не всякая любовь – навеки, – шепнула она, когда ослабевший Алексиус упал перед ней на колени. – Не всякая любовь наделена властью изменять миры. Твое чувство к принцессе – мимолетная прихоть, не более. Поверь мне, Алексиус. Я это делаю лишь для того, чтобы помочь тебе…

А он-то пообещал Люции, что станет являться в ее сны. И сюда он пришел, думая найти способ спасти ее.

Он не преуспел ни с тем ни с другим.

Еще он понимал: Миленья сказала правду. Его мысли утратили стройность. Если не вмешаться, он в самом деле мог стать помехой ее делу. А жизнь одной шестнадцатилетней колдуньи не стоила того, чтобы всех и вся губить ради нее.

Люции придется умереть. Скоро настанет тот день… И именно он оборвет ее жизнь.

И нет возврата…

Люция

Оранос

– Моя магия – зло?

Вот о чем перво-наперво спросила Люция своего отца, когда тот навестил ее перед отъездом в храм на венчание. Ей жизненно необходимо было знать правду, и к кому же обратиться, как не к отцу, известному своей манерой говорить без обиняков? Это Магнус с легкостью солгал бы, оберегая ее чувства. Может, он и в этом ей лгал. Алексиус… Верила ли она его словам хоть немного? Реален ли был он сам? Теперь, вновь привыкнув к жизни наяву, Люция начала сомневаться в реальности виденного и пережитого во сне. Мысль, что Алексиус лишь привиделся ей, тяжелым грузом лежала на сердце.

– Нет, – ответил король. – Она не зло. – Он стоял у постели дочери, крепко держа ее руки, и улыбался веселее, чем когда-либо за последние месяцы. – Она невероятна. Она чудесна. Ты волшебница, Люция. Ты могущественна и прекрасна. Ты благословлена богиней, пославшей тебе удивительный дар!

Эти слова прозвучали настолько искренне, что на глазах принцессы выступили слезы.

– Нет. Это проклятие! Так думала матушка…

– Она ошибалась. И не только в этом. Да, справиться с элементалями нелегко, но у тебя все получится. Я, кстати, готов представить тебе новую наставницу. Мы с ней долго ждали, пока ты очнешься. Попозже она посетит тебя, и вы приступите к занятиям. – Поднявшись с колен, он нагнулся и поцеловал ее в лоб. – Знай: я так счастлив, что могу называть тебя дочерью. Я совсем иначе чувствовал бы тебя, если бы сомневался в тебе, Люция. А у меня никаких сомнений нет.

Сказано это было так, что глаза принцессы снова обожгли слезы.

– Тебе предначертано повелевать этой силой, – продолжал Гай. – Это судьба, а от нее не уйдешь. Не стоит даже пытаться, иначе навлечешь на себя лишние страдания. Единственный выход – принять веление судьбы и отдаться своему предназначению. Только так ты обретешь душевный покой.

Были времена, когда у Люции имелись определенные сомнения насчет отца. Особенно тревожила девушку его неприкрытая жестокость. Она же годами наблюдала, как он обращался с гражданами Лимероса, со слугами в замке, даже с Магнусом. И ей была прекрасно известна его репутация.

И только с нею он ни единого раза не был жесток – обращался всегда по-доброму и неизменно подбадривал.

– Спасибо, отец.

Люция села в постели, одолев приступ дурноты, накативший от слишком резкого движения, и обняла короля. Он олицетворял собой силу, в которой она так нуждалась сегодня.

– Не за что, дитя мое. – Гай ласково потрепал ее по щеке. – А теперь мне пора в храм. Жаль, что ты не можешь с нами поехать. Ну ничего – окрепни сперва!

Храм. Свадьба…

– Отец, – сказала она, – но ведь Магнус не хочет жениться на этой принцессе.

– И все-таки женится. Как обычно: сначала он брыкается, но всегда делает то, что я велю. – Гай внимательно смотрел на дочь. – Между прочим, отчасти я желаю этого брака и ради тебя.

– Ради меня? – Люция недоуменно нахмурилась.

– Я же знаю, что чувствует к тебе Магнус.

Кровь бросилась ей в лицо от стыда.

– Прямо не знаю, что и сказать…

– А ничего и не нужно говорить. Ты ни в чем не виновата. Это он проявил недопустимую слабость, показав, что не вполне владеет собой. И я не могу позволить, чтобы так продолжалось и дальше.

– И ты думаешь, что вынужденный брак с принцессой Клейоной повлияет на его чувства?

– Ну, во всяком случае на некоторое время он отвлечется. Завтра с первыми лучами зари они отправятся в свадебное путешествие. А у тебя будет время полностью сосредоточиться на овладении магией, не беспокоясь о проявлениях его нежеланной влюбленности. – И Гай поднял бровь. – Ты ведь не разделяешь чувств Магнуса, я правильно понимаю? Я, конечно, не одобряю его страсти к тебе, но если ты вдруг чувствуешь то же… Это, конечно, все изменило бы!

Люция залилась краской до корней волос:

– Нет! Ничего такого я не чувствую! И никогда… ни за что… Он так на меня смотрит… Если бы я только знала, что сказать ему, чтоб он оставил свои… ненужные мысли!

Король чуть повернул голову. Потом сказал:

– Ты же знаешь, сын мой, как я отношусь к любителям подслушивать.

Люция не сразу поняла, что он имел в виду. Однако потом увидела Магнуса, стоявшего на пороге. Сердце девушки так и упало. Много ли он успел услышать?

– Приношу извинения, отец. Я лишь заглянул проститься с сестрой.

И Магнус обратил на нее невыразительный взгляд.

– Магнус… – начала было она, но принц повернулся и вышел, не добавив ни единого слова.

Король вновь повернулся к дочери. Люция откинулась на подушки, чувствуя себя разбитой. Похоже, ее необдуманные слова больно ранили брата.

Кажется, любой ее малейший порыв причинял ему боль.

– Все к лучшему, – заметил король. – Все в итоге идет так, как предопределено.