Книга Мятежная весна - Морган Родес

– И каков же он?

– Это сладость победы. Долгожданной победы! – На лице Алексиуса особой радости не отобразилось, и улыбка Миленьи начала гаснуть. Подняв руки, она приложила прохладные ладони к его горячим щекам. По сравнению с ним женщина казалась такой маленькой и хрупкой, но он-то знал, насколько обманчиво это впечатление. Более сильного существа Алексиус не встречал в своей долгой жизни. И привык восхищаться ее силой.

– Что случилось? – спросила она. – Ты так взволнован.

– Да, я взволнован. Принцесса очнулась от глубокого сна раньше, чем предполагалось.

– Понятно. Теперь тебе станет труднее проникать в ее сны.

– Не в том дело.

– Тогда в чем же? – Она внимательно наблюдала за его лицом. – Поделись со мной, облегчи душу. Ты же знаешь, что можешь доверять мне. У нас с тобой ведь нет секретов друг от друга?

Секреты, секреты! Алексиус давно потерял им счет.

– Сразу два бедствия произошло в мире смертных. Сперва смерч, теперь вот землетрясение. Все разворачивается точно так, как ты и говорила.

– Да.

Миленья во многом отличалась от прочих бессмертных. Она была гораздо могущественнее. Умела видеть такое, что оставалось сокрыто от остальных. И здесь, в Убежище, и во внешнем мире. Ее взор всегда был сосредоточен и ясен.

– А ты продолжаешь посещать сны короля? – спросил Алексиус.

На сей раз Миленья немного помедлила, прежде чем ответить.

– Последнее время – нет, – проговорила она затем. – Он и так уже знает, чего я от него хочу.

Вот и еще один из секретов Миленьи. Старшие ведь не могли сновидчески общаться со смертными. Это вообще было очень трудно и отнимало и магическую энергию, и обычную силу. А для старших такое считалось попросту невозможным.

Миленья и тут была исключением.

– Уже скоро моя дорога будет закончена, – сказала она, и в ее голосе прозвучала радость.

О да, ее дорога. Дорога, которая так быстро прокладывалась руками смертных. Извиваясь по горам и равнинам, она непременно должна была пройти через определенные точки.

И поскольку это была далеко не простая дорога, ее следовало щедро поливать человеческой кровью…

Кровь. Все зависит от крови. Ибо она тоже элементаль. В ней магия. Даже когда кровь истекает из жил смертных.

А уж когда дорога будет завершена…

– Мне необходимо знать, нет ли иного пути, – сказал Алексиус. Слова тяжело давались ему.

– Иного пути? – Брови Миленьи сдвинулись к переносице.

Он поднял на нее глаза, стараясь не показать боли, таившейся в груди, под золотым завитком. Другие бессмертные понятия не имели о планах Миленьи, но он-то знал. И даже согласился с ними, когда только стал ее сторонником. Тогда он был уверен, что выдержит до конца.

Теперь сомневался.

В синих глазах светилось понимание.

– Я хотела, чтобы ты соприкасался с нею. Говорил с ней. Удостоверился, вправду ли она – волшебница из пророчества Эвы, сделанного столько лет назад. И ты все исполнил в точности так, как я просила.

– Миленья, она – невинное существо…

– Ни один смертный, кто жил и дышал более одного дня, не может называться невинным.

– Помоги мне понять. Как ты можешь быть настолько уверена, что твой план отыскания Родичей – единственно возможный? Что только так можно освободить нас из заточения? Почему ты в этом убеждена?

Миленья прошла мимо него и указала на стены. На них, врезанные в серебро и хрусталь, красовались символы стихий – земли, огня, воздуха и воды. Это была ее домашняя божница, посвященная Родичам. Такие же были и у других бессмертных. Обитатели Убежища молились символам, ожидая ответов и духовного водительства. Но дни складывались в годы, годы – в тысячелетия, и все оставалось по-прежнему. Ни перемен, ни избавления.

– Потому, что они говорят со мной, – просто ответила Миленья, обводя пальцами треугольный знак огня. – Подсказывают, что делать. Объясняют, как их разыскать. Твоя принцесса – ключ. Когда будет завершена моя дорога, прольется ее кровь. Вся до капли.

Алексиус содрогнулся всем телом.

Когда-то он был готов принести Люцию в жертву ради мирового блага, чтобы остановить угасание магии. Как и другие немногочисленные сторонники Миленьи, отобранные ею в свою тайную армию, он был безраздельно предан их делу.

Отвернувшись от божницы, Миленья посмотрела на Алексиуса, склонив голову набок.

– Я также хотела, – сказала она, – чтобы она влюбилась в тебя. Чтобы стала доверчивей и податливей. Но в итоге ты сам влюбился в нее.

– Нет, – ответил Алексиус. Слово лжи оставило во рту горький привкус.

– Ты не можешь солгать мне. Я всегда отличу правду. – Миленья вздохнула. – Это все усложняет.

– Мне нужно к ней.

– Да, ты так считаешь. – По-прежнему держа руку на огненном треугольнике, Миленья бросила на Алексиуса насмешливый взгляд. – Ты, кстати, не единственный, кого угораздило увлечься смертным. Федра тут тоже постоянно присматривает за одним… молодым мятежником.

– Мятежником? – Алексиус вскинул глаза.

– Я ей не доверяю. Слишком многое она видит и знает, прямо как Стефанос. Не стала бы твоя подруга помехой для моих планов!

Она выговорила это почти шутливо, но Алексиус ощутил в животе ледяной ком страха. Если Миленья действительно признает Федру помехой… Федра бывала неосмотрительна не только в мыслях, но и в словах. Высказывалась она откровенно, действовала по обстоятельствам и не чуралась никакого риска. При таком поведении недолго нажить себе врагов. И притом очень могущественных.

Не оказалось бы, что уже нажила…

– Почему же твои планы должны по-прежнему сохраняться в тайне? – задал он вопрос, мучивший его уже несколько месяцев. – Обретение Родичей, избавление от цепей, удерживающих нас в Убежище… Это же величайшее благо для всех! Почему в таком случае не рассказать Тимофею, Данаю, принцессе? О том, для чего на самом деле нужна дорога? – Он помедлил. – Быть может, ты стремишься еще к чему-то? К чему-то такому, чего они не одобрят?

– Об этом не беспокойся. И о принцессе своей не беспокойся.

– Мне нужно к ней, – повторил он. – Прямо сейчас. Я не могу ждать.

– Нет, – сказала Миленья. – Сейчас тебе никуда не нужно. Повремени. Я должна быть готова поставить на место последний кусочек этой головоломки.

– Насколько я понимаю, имеется в виду ее смерть.

– Алексиус, ты же согласился с этим. Признал, что это необходимо для спасения нашего народа и всего мира. А сейчас вознамерился передумать?

– Я просто говорю, что предпочел бы иное решение.

– Никаких иных решений не существует. – Миленья подошла к нему, взяла его руки в свои и крепко сжала. – Я понимаю тебя. Понимаю, что ты чувствуешь. Знаю, каково это – испытывать запретную, несбыточную любовь. В полном смысле слова сохнуть по кому-то недоступному. Жаждать прикосновения, прекрасно зная при этом, что никакого совместного будущего быть не может. Я знаю, на что мы готовы в душе своей ради тех, кого полюбили.