Книга За пеленой надежды - Барбара Вуд

У Сондры был нежный профиль. Высокий лоб, большие миндалевидные глаза, высокие скулы, маленький аккуратный нос, полные губы, твердый, но не выступающий подбородок, скошенный к длинной шее. Она была красива — Дерри это знал. Но сейчас он увидел нечто другое. Он этого не замечал до сих пор, но, заметив, все понял. Все было так очевидно. Дерри наконец понял, почему она приехала в Африку.

— Я сам покормлю его через трубку, — тихо сказал он. — А вы идите спать.

Сондра едва заметно улыбнулась ему.

— Это приказ?

— Это приказ.

К общему удивлению, все шло хорошо. Вены Оуко адаптировались к капельнице, утреннее кормление через нос получилось, и к восходу солнца он продолжал мирно спать. Спазмы его не беспокоили. Но это был лишь первый день. Впереди еще много дней.

В миссии царило волнение. Казалось, половина племени Оуко поселилась у лечебницы — около двадцати масаев сидели на корточках и монотонно пели магические заклинания. В то же самое время преподобный Сандерс во главе христиан молился на ступеньках лечебницы. Все это нарушил приезд «роверов», вернувшихся из экспедиции и ввергших миссию в хаос. Дерри выбежал встретить приехавших, тут же рассказал Алеку о том, что здесь происходило, затем повел его в лечебницу, где Сондра объясняла одной из сестер, как следует ухаживать за Оуко. Сразу за обоими мужчинами вошла Ребекка, старшая сестра.

— Через каждые два часа его следует обязательно переворачивать, — говорила Сондра, показывая руками, как мальчика надо перевернуть с одного бока на другой. — Массаж спины. Очень важно. Ему следует орошать глаза. — Она подняла маленькую бутылочку глазного раствора. — Добавьте в него несколько капель растительного масла.

Сондра подняла глаза и увидела, что в палату входят Дерри и Алек. Одежда Алека была в пыли, а его рыжеватые волосы растрепались.

Заметив Ребекку, медсестра отшатнулась от стола, словно ее поймали на том, что она залезла в банку с печеньем.

— Memsabu, теперь я о нем позабочусь, — Ребекка холодным и жестким тоном обратилась к Сондре.

Сондра обернулась к ней:

— Важно соблюдать строгую последовательность ухода за мальчиком. Он в критическом состоянии. Вот, я здесь написала… — Сондра взяла лист бумаги, на котором подробно расписала, каков должен быть уход за Оуко.

Но Ребекка не взглянула на лист бумаги. Она хранила бесстрастное лицо и через прикрытые глаза смотрела на Сондру.

— Memsabu, теперь этим займусь я, — еще решительнее заявила она.

— Пойдемте, — сказал Дерри, коснувшись локтя Сондры. — Взглянем на него.

Сондра колебалась, не сводя глаз с враждебно настроенной старшей сестры, затем резко повернулась и первой пошла к койке Оуко.

Спустя несколько минут Макдональд покачал головой:

— Я бы сам ни за что не смог сделать такое. Лучше дать мальчику умереть. Не вижу, как можно сохранить ему жизнь.

— Он насыщается кислородом, — сказала Сондра, указывая на изголовье, где стояла бутылочка с надписью О2.

Алек снова покачал головой:

— Вскоре его тело высохнет. Ему требуется увлажнение.

— Как раз поэтому я сейчас же отправляюсь в Найроби, — сказал Дерри. — Я ждал вашего возвращения.

— Вы летите прямо сейчас? — спросила Сондра. — Но ведь скоро стемнеет!

На его губах мелькнула улыбка:

— Я и прежде летал в такое время. Не беспокойтесь обо мне. Алек, оставляю лечебницу на вас. У Сондры здесь работы по горло.

Он умолк и смотрел, как крупные руки масая, одного из членов семьи Оуко, добросовестно сжимают меха. Грудь мальчика поднималась при каждом сжатии. Дерри нахмурился: Оуко выглядел плохо. Фаррар не знал, удастся ли ему вовремя вернуться из Найроби.

Алек дежурил у постели мальчика, пока Сондра торопливо поужинала, приняла душ и переоделась. За Оуко придется ухаживать двадцать четыре часа. Постоянно нужно следить за основными показателями состояния его организма. Расчесывая длинные влажные волосы, Сондра думала о том, как бы в подобном случае поступили в Финиксе: работу сердца контролировал бы монитор, врачи следили бы за артериальным давлением, проводили бы анализы крови.

А у нее, Алека и Дерри ничего не было, кроме глаз и ушей.

— Как он? — тихо спросила она, заходя за ширму. В углу, где лежал Оуко, приглушили свет и постелили ковры, чтобы не слышался шум шагов. Мальчик проснулся до ее прихода, но спазмы его не беспокоили.

Алек встал со стула, кивнул преподобному Торну, который сейчас качал меха, и удалился вместе с Сондрой за ширму.

— Не знаю, как мы с эти справимся, — пробормотал он, пока они шли по палате. — Еще один день на этом растворе мальчик не протянет. У него истощение. Он умрет голодной смертью.

— Он уже выдержал два кормления через нос.

Но лицо Алека оставалось мрачным:

— Нам требуется соответствующее оборудование, чтобы следить за состоянием его крови. Мы понятия не имеем о его электролитном балансе. Соли, калий… Нельзя лишать ребенка сознания, прибегая к кураре, ибо тогда мы получим отек легких. Но без кураре у него начнутся спазмы, и тогда нечего и говорить о капельнице. — Алек покачал головой. — И мы не можем перевести его в другую больницу. Он слишком слаб для такого переезда. Просто не знаю, Сондра…

«Я знаю, — подумала она. — Я сохранила ему жизнь, когда он мог умереть. А теперь я должна позаботиться о том, чтобы он прошел и через это испытание».

Когда оба приблизились к столу для медсестер, Ребекка оторвалась от газеты, которую читала. В ее холодных глазах вспыхнула искра вызова, когда она встретила взгляд Сондры.

— Ребекка, пожалуйста, посидите у койки Оуко. С ним остался преподобный Торн.

Подчеркнуто не спеша, она посмотрела на Алека в ожидании, что тот скажет. Он устало кивнул и сказал:

— Идите посидите с ним, пожалуйста.

Старшая сестра подчинилась.

В полночь у Оуко начался спазм. Он потерял капельницу. Сондра работала до утра, чтобы поставить новую, но в конце концов ей пришлось подключить укороченную капельницу к лодыжке. К утру основные показатели состояния организма Оуко ухудшились.

Алеку пришлось заставить Сондру пойти в хижину и отдохнуть, но она спала урывками и проснулась усталой, услышав шум «Сесны»: возвращался Дерри. Когда она помылась и переоделась, респиратор уже установили, и по зеленой прозрачной трубке в легкие Оуко поступал влажный кислород. Однако основные показатели состояния организма ухудшались. Капельница протекала. Обед из взбитых яиц с сахаром и бульон, которым его кормили, вышел обратно.

Как и предсказал Дерри, Оуко медленно умирал от голода.

— Сондра, вы сделали все, что могли, — сказал Алек, сидя с ней у койки Оуко. Было поздно, миссия спала. Оуко уже семь часов дышал через респиратор, но никто не смог заставить Сондру отойти от койки.