Книга Луна с неба - Грегори Хьюз

— Привет, Боб!

Я оборачиваюсь и вижу Эшли, которая спешит на занятия.

— Привет, Эшли!

Она делает мне знак, чтобы я ей позвонил, улыбается и исчезает в аудитории. Я ей позвоню. Она самая красивая девчонка в Гарлеме. На прошлой неделе мы с ней ходили ужинать. Она привела меня в ресторанчик на Сто двадцать пятой улице, где подавали соул-фуд — блюдо афроамериканской кухни. Сперва это местечко показалось мне каким-то захудалым, такое уж там было все обшарпанное. И еду они грели в микроволновке. Но готовили там до того вкусно, вы себе не представляете! И хозяева оказались очень приятные. На следующей неделе я опять пойду с ней куда-нибудь, только еще не знаю куда.

Из-за снегопада мне не удается взять такси на Третьей авеню, и я иду на Пятую попытать счастья там. Я бросаю орешки белкам, побирающимся в Центральном парке, и оглядываюсь. Я недалеко от нашего с Крысой логова. То, что мы когда-то ночевали в парке, теперь кажется сном. Да и не только это. Многое теперь кажется сном — например, то, как Джоуи выстрелили в грудь.

Я думал, что он точно умрет, но через несколько недель его выписали из больницы. Копы пообещали не подавать на него в суд, если он не подаст в суд на них. В общем, разошлись мирно. Джоуи поселился у Сладкой Сандры в Квинсе. Говорил, что это ненадолго, только пока не поправится. Но у них уже дочка по имени Синди и вот-вот родится вторая. Они даже подумывают пожениться и переехать в Венесуэлу, откуда Сандра родом. Но я надеюсь, что не переедут — мне будет их не хватать.

Такси проносится мимо, не остановившись. Меня это бесит. У него ведь даже пассажира нет! Я дышу на руки, чтобы согреться, и смотрю на часы. Уже опаздываю. Надо успеть уехать оттуда до появления дяди Джерома. Он человек во многом суровый. Но и добрым быть тоже умеет. Например, когда он узнал, что папу похоронили без вскрытия, он добился проведения эксгумации тела (выяснилось, что папа умер от сердечного приступа), а потом похоронил его на том же самом месте. Отец Генри провел погребальную службу. Он также заказал в Париже очень красивое надгробие со скульптурой ангела, и его поставили на папиной могиле. Я про все это знаю, потому что мне писал Гарольд. Я ужасно разозлился из-за того, что дядя Джером мне не сказал про службу. И разозлился еще больше, когда узнал, что он там был. Дядя Джером иногда бывает очень скрытным.

Второе такси, которому я голосую, останавливается, и я сажусь на заднее сиденье, радуясь теплу.

— В Нью-Джерси.

…Когда я услышал, что Айса обвиняют в убийстве, я был просто обескуражен. Айс шел под суд за убийство, предумышленное убийство, и еще ему было предъявлено бесчисленное множество обвинений. Ему даже попытались вменить в вину неосторожное вождение автомобиля. Нормально? Убийство и неосторожное вождение. Как можно обвинить человека и в том и в другом сразу? Разве что он сбил кого-то насмерть.

Адвокаты Айса неоднократно переносили дату суда — в основном потому, что педофилы из детского приюта Дона выдали многочисленных подельников. А те могли выдать еще. Больше того, пока ФБР разыскивало трех пропавших девочек, оно вышло на целую преступную сеть, опутавшую всю страну — от Нью-Йорка до Майами и на запад до самого Сан-Франциско. Начались аресты. Арестовали даже таких педофилов, которые совершили преступления двадцать лет назад. ФБР намеревалось никому не дать уйти безнаказанным. Насколько я знаю, арестовано уже пятьдесят человек, и что ни день, ФБР ловит кого-то еще. Вот поэтому-то суд и откладывали — чтобы приговор Айсу был более мягким. Но когда ФБР обнаружило тела трех пропавших девочек, откладывать перестали.

Я смотрю на велокурьера в яркой экипировке. Он едет по Пятой авеню по встречной полосе, игнорируя яростно сигналящих ему водителей. В адрес некоторых он даже нахально выбрасывает вверх средний палец. Я вспоминаю о нашем замечательном путешествии на великах. С тех пор как мы отдали их Большому Фрэнку, я садился на велосипед всего однажды. И должен сказать, что одному, без Крысы, это совсем не то.

Судебные заседания транслировали по телевидению, и вскоре начался настоящий цирк. Репортеры жаждали взять интервью у каждого встречного-поперечного, с кем нам с Крысой случилось пообщаться. И недостатка в собеседниках у них не было. Репортеры поговорили с Шоном и Коннором, и те рассказали, как за нами гнался тот псих из парка и как они потом гнались за ним, но так и не догнали. Поговорили с жителями Бронкса, и те рассказали, как мы искали дядю под проливным дождем. Поразительно, сколько народу нас тогда запомнило. Даже Верзила Тони и лысый дядька, который первым дал ему по морде, живо интересовались, не полагается ли за эту информацию какой награды… или возможности выхода под залог. Эл-мясник уверял, что, если бы мы вернулись через пять минут, он точно сказал бы нам, где искать дядю. Они поговорили с шофером Карлом, с хулиганами, которые подрались с Айсом, и с журналистами с пресс-конференции в «Мариотте». Поговорили с копами, защищавшими от нас офис «Экзокома», с охранником на входе и с Сонни, покрытым татуировками приятелем Томми Маттолы. Не поговорили они только с Большим Фрэнком, потому что тот пригрозил им физической расправой.

Я как-то включил телевизор, и там показывали кучу видеодокументов, снятых с камер наблюдения. С разных ракурсов было видно, как нас с Мари-Клэр ловила полиция. Поразительно, сколько в этом офисе было камер. Я переключил канал, и там показывали Эрвина. Не знаю уж, как они ухитрились его найти. Эрвин сказал, что белым пацанам все сходит с рук, но мы с Крысой еще ничего, хорошие. И снова пригласил нас к себе на реку Гарлем, если нам будет негде переночевать. Так репортеры узнали, что мы ночевали в парке. Они сфотографировали наше логово и приложили снимки к статьям.

Такси проезжает мимо Рокфеллеровского центра. У меня хранятся фотографии, которые я сделал тем летом. Они в альбоме, который лежит у меня под кроватью. Одну фотографию я увеличил — ту, на которой Крыса держит мир на руках, как Атлант. Теперь эта фотография висит у меня в рамочке на стене. Хорошая фотография, даже дядя Джером сделал себе копию.

Хуже всего в судебных заседаниях было то, что Айса приводили туда в наручниках. Его не выпустили под залог, заявив, что он может скрыться от правосудия. Так что мне каждый раз приходилось смотреть на него, закованного в наручники. И слушать, что о нем плели треклятые педофилы. Они врали так нагло, что меня просто тошнило! Воспитательница из приюта — та, в которую Айс выстрелил, — заявила в суде, что он вел себя агрессивно и неадекватно. «Это кровожадный убийца! — восклицала она. — Мы пытались его успокоить, но он начал палить безо всякой причины!» И обвинение подхватило эту версию. Они пытались представить все так, будто Айс пришел вершить самосуд. А уж чего в судах не любят, так это когда кто-нибудь берет отправление закона в свои руки.

Таксист лихо закладывает поворот и срезает путь через Вест-Сайд. Я приподнимаюсь и сажусь поудобнее. Перемещение по Нью-Йорку на такси в некотором роде экстремальный вид спорта. Но обычно таксисты все же довозят пассажиров до места в целости и сохранности.

Мне понравилось на заседании только однажды — когда свидетельские показания давал Томми. Он смотрелся так эффектно в новом костюме, и все считали его настоящим героем. Когда Айса ранили и он упал, то продолжал стрелять, лежа на полу. Мы слышали пальбу, убегая. Но когда Томми пришел ему на выручку, у Айса кончились патроны, и тот негодяй, сидевший в темной гостиной, вылез. Он хотел ударить Айса ножом, но Томми кинулся наперерез. Он прыгнул на этого монстра, хотя тот был больше его раза в два, и получил ножом в живот. Потом негодяй хотел уйти и прихватить с собой Фелицию, но Томми не собирался ему этого позволить. Он встал с пола и сражался как лев, пока не отнял девочку у треклятого педофила, а потом еще гнался за мерзавцем.