Книга Рай на земле - Яна Темиз

– А он откуда знает, что она клептоманка? Знакомая, что ли, их?

– Да я не спрашивал – мне зачем? Мужик весь из себя такой приличный, упакованный, образованный, по-английски шпарит, как мы по-нашему… а про клептоманов я читал, они действительно…

– Молодец, что читал! Принес ему кольцо-то?

– Да не нашел я его! Все перерыл, только вы начальству не говорите! Все перерыл, у бабки хлама всякого железного завались, но того, что ему надо, нету! Я одно похожее прихватил, он же мне фотку черно-белую показал, ну и сказал, какие там камни. А я думаю, может, не так понял чего, ну и взял. Нет, я бы потом все на место вернул, я не вор какой-нибудь, я помочь просто!.. Да, две коробки я открыть не успел, по коридору вроде шел кто-то, так я их забрал, потом глянул – и там не то, одна пустая вообще, а в одной серьга сломанная. Вот я ему это все и понес – пусть, думаю, сам глянет, и потом…

– И потом он тебе заплатить обещал, так ведь?

– А что такого? За дело ведь, правильно? Я, между прочим, чтобы ему помочь, местом рисковал, что ж за бесплатно-то! Так вот, я что думаю-то…

Мурат сделал паузу.

Говорить с просторечным акцентом было нетрудно, хоть он и муштровал себя несколько лет, чтобы от него избавиться. Он учил английский, ходил на компьютерные курсы, делал все, как велел босс, которому нужны такие – не шваль какая-нибудь, а белые воротнички, желательно с дипломом. Насчет диплома Мурат тоже уже подумывал, босс обещал половину за обучение заплатить, опять же – кампус, студенты вокруг богатенькие, надо было только место присмотреть, чтоб никому не поперек дороги. В универах свои люди, босс понятия знает, надо, чтобы крыша была, все по правилам.

Надо было слово „клептомания“ переврать, но оно выскочило прежде, чем Мурат успел его удержать. Да ладно, совсем деревней прикидываться тоже не стоит.

– Я думаю, – он снова интригующе помолчал, – может, клиент этот подумал, что я кольцо его нашел, но решил себе забрать, а? И решил за мной проследить? Я после работы в бар поехал: гляжу – и он там. То есть, он после пришел, но оно и понятно. Если он за мной-то ехал, правильно?

– И что он? С тобой говорил?

– Да нет, говорю же, минералку выпил, с барменом чуть-чуть поговорил – и ушел. Вы бармена спросите, я помню, кто работал…

– Спросим, спросим, не твоя забота. Иди пока, нужен будешь – найду.

Это тоже надо было обдумать.

Назыму хотелось тотчас доложить Дилек, что одну загадку он решил, словно ему нужно было доказать этой девчонке свою профессиональную состоятельность. Как она постоянно тыкала ему в лицо своей.

Но он сдержался. Пока неясного и непроверенного в этой истории было больше, чем выясненного. Хитрый Мурат врет – как минимум наполовину. У русского, как сказали Назыму, была в кармане записка с адресом бара „Русалка“, таксист туда и ехал, а вовсе не за Муратом. А нашли его на приличном расстоянии от того места, но Мурат либо об этом не знает, либо думает, что русский сам рассказал про бар. В этом случае его ложь должна быть максимально приближена к правде. Вот еще проверим, кто записку писал – хоть на глазок, у экспертов она месяц проваляется, пока до нее руки дойдут, дело-то пустое, ни трупов, ни террористов. Будем надеяться, что ее Мурат и писал, тогда он по-другому запоет.

И про кольцо надо бы выяснить.

Вот прямо сейчас, пока они его не укололи.

– Мистер Олег, а где фотография кольца, которое пропало у вашей жены?

Странный смех прервался, и русский почти осмысленно посмотрел на него. Вот пойди пойми: то ли притворялся, то ли так сильно удивился неожиданному вопросу, который не относится к делу, то ли поражен до глубины души, что полиция все-таки докопалась? Говорят, психологи такие вещи сразу рассекают, но Назым в это не очень-то верил.

– Я не понял, – с трудом выговорил этот подозрительный пострадавший. – Не понимаю. У моей жены не пропадало никакое кольцо. Она вообще не носит колец. Можете ее спросить.

31

Этот парень им все рассказал.

Чего, впрочем, и следовало ожидать.

Каждый спасает свою шкуру, а шкура этого турецкого парнишки, готового на все ради денег, явно нуждается в спасении. Олег Евгеньевич наблюдал за ним с того момента, как он попался ему на глаза, и решил, что он подойдет. Конечно, можно и ошибиться, но версия была придумана красивая, и даже в случае отказа ему ничего не грозило. Юношу звали Мурат, и он постоянно носился с чьими-то поручениями, причем Олег Евгеньевич довольно быстро понял, что лишь часть этих поручений была связана с его служебными обязанностями. Это было странно для служащего отеля такого уровня, и Олег Евгеньевич решил, что парень либо совсем новенький, либо не дорожит своим местом, воспринимая его как временное и не самое желанное. Он брал чаевые у дам, которым приносил забытые на пляже или у бассейна сумочки, он частенько переговаривался с какими-то господами и что-то им отдавал, и к тому же времени у Олега Евгеньевича было в обрез, и он понадеялся на эти отрывочные и не такие длительные наблюдения.

В конце концов, он не предлагает ему ничего противозаконного. Почти ничего. Мурат согласился сразу, лишь чуть-чуть поторговавшись для приличия. Олег Евгеньевич не ожидал, что его так быстро возьмут в оборот, хорошо хоть этот полисмен сразу выдал ему то, что Мурат рассказал.

Версия с кольцом. Что ж, можно все отрицать – пусть спросят у Лиды.

Время идет, обвинить его не в чем, время работает на него, приближая день отъезда.

Какое, они сказали, сегодня число? Или они не говорили?.. Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе? Отец любил эту фразу, и Олег запомнил ее совсем маленьким и очень удивился, наткнувшись на нее однажды в стихотворном сборнике.

Да, время идет, истерика оказалась даже кстати, сейчас можно изобразить успокоение под воздействием лекарства, и они от него отстанут. А он тем временем обдумает положение. Или лучше поспать? Пусть бы они вызвали Лиду, и она забрала бы его отсюда, а завтра или послезавтра он смог бы встать и, когда нужно, доехать до аэропорта и подняться по трапу.

Тогда он будет неуязвим.

Хорошо, что можно закрыть глаза и спрятаться от них. Вот врач что-то снова втолковывает полицейским, правильно, нельзя беспокоить человека в таком состоянии. Может, ему, и правда, повезло, что на его пути попался этот сумасшедший? Как говорится, нет худа без добра, или что-то про то, что хорошо кончается…

Ничего не кончается.

Он не сделал главного, не сделал ничего из того, что планировал, для чего приехал сюда, ничего, ничего не сделал! Осталось всего – сколько? – он даже не знал, сколько дней, а он теперь беспомощен и должен думать только о том, чтобы благополучно выбраться из страны.

Страны пребывания, как было написано на раздражающем его бюрократическом языке в договоре. Никто не несет никакой ответственности за его самостоятельно принятые решения и за их последствия.