Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

– Здесь довольно красиво, – одобрительно сказалДронго.

– Да, – согласилась женщина, зябко поеживаясь.

– Вам холодно? – спросил Дронго. – Может, ядам вам свой пиджак?

– Нет, ничего.

Официант наклонил голову.

– Что вы будете пить?

– У вас есть красное вино? – спросил Дронго.

– Конечно, – улыбнулся парень, – у нас естьвсе. Мы имеем очень хороший бар. – Он неплохо говорил по-английски.

Барбара по-прежнему куталась в шаль. Она словно уже пожалелаоб этой поездке. Официант принес бутылку итальянского вина, оказавшегося действительнопревосходным. Но Барбара не стала пить, лишь пригубила. Дронго делал вид, чтоничего не происходит, разговаривая с официантом, улыбаясь женщине. Однако онвидел, что она явно нервничает.

Официант принес шейки лангустов, зажаренные таким образом, чтобыпанцирь легко открывался, а вместо гарнира подавались креветки в чесночномсоусе. Здесь было царство рыбной кухни. Дронго не очень любил рыбную кухню ипоэтому был довольно равнодушен к еде. Однако и он не мог не отдать должноемастерству поваров ресторана «Пулитцер».

Барбара по-прежнему куталась в свою шаль. Дронго все-такиснял пиджак и набросил его на плечи женщины. Перед этим он отстегнул кобуру соружием, положив ее между собой и спутницей. Она ничего не сказала, толькопосмотрела на него непонятным взглядом. Сегодня Барбара была явно не в духе.

Официант, улыбаясь, предложил им следующее блюдо.

– Нет, – возразил Дронго, – больше ничего ненужно.

Они плыли уже более двадцати минут. Официант, наклонивголову, снова разлил итальянское вино в высокие фирменные бокалы и почтимоментально вышел из каюты. С его точки зрения, гости просто не умели есть, а кподобной рыбе вообще нужно было просить белое немецкое вино. Но указывать он несмел.

Дронго посмотрел на сидевшую перед ним женщину.

– Вы плохо себя чувствуете?

– Нет, – быстро сказала она, – с чего вывзяли?

– Вы все время молчите, как будто эта прогулка недоставляет вам особого удовольствия.

– Да, – сказала Барбара, – просто я оченьустала. Вы меня извините, я сегодня немного не в форме.

– Ничего. Мы вернемся в отель, и я провожу вас дономера.

– Послушайте, мистер Саундерс, мы знакомы стольковремени, а вы мне даже не назвали своего настоящего имени, – вдруг сказалаБарбара. – Или Саундерс – ваше настоящее имя?

– Нет, конечно, – засмеялся Дронго, – мы ведьоб этом уже говорили. У меня совсем другое имя.

– Зачем вам все это нужно? – снова спросилаБарбара. – Все эти заговоры, разведки, фонды. Почему вы не можете жить,как все нормальные люди?

– Наверно, не получается. Я слишком увлекающийсячеловек. Вы знаете, Барбара, я ведь по гороскопу Овен. А родившиеся под этимзнаком бывают обычно плохими домоседами и нетерпеливыми людьми. Скучная жизньне для меня.

– Вам нравится рисковать жизнью?

– Нет, конечно. Мне просто нравятся эти игры. Своего родазарядка для ума. Одни играют в казино, чтобы получить острые ощущения, другиеувлекаются наркотиками, чтобы забыться. Очевидно, я таким способом пытаюсь тожеполучить своеобразное удовольствие. Это для меня своего рода наркотик, ккоторому я привык. Вот уже много лет я вращаюсь в этом кругу. У меня просто нетдругой профессии.

– Значит, вам нравится то, что вы делаете?

– Нравится – неправильное слово. Мне интересна самажизнь во всех ее проявлениях. Очевидно, во мне заложено сильное стремление ксамоутверждению. К наиболее полной самореализации. Считайте, что я так простосамореализуюсь. Делаю то, что умею делать.

– У вас даже есть оправдание такой жизни.

– Она меня устраивает.

Он заметил, как мимо каюты проходит капитан. Интересно,почему он поднял воротник своей куртки? Ему тоже холодно?

– Вы странный человек, – холодно сказалаБарбара, – наверное, вы получаете удовольствие от всех этих встреч. У васмного денег, много женщин и масса приключений.

– Нет, – возразил Дронго, – в моей жизни былоочень мало женщин. А деньги меня вообще не волнуют. Что касается приключений,то они бывают иногда очень опасны.

Капитан прошел к дверям.

– И вы в своей жизни ни о чем не жалеете? –настаивала Барбара, глядя ему в глаза.

– Иногда жалею, – сказал он, выдерживая ее взгляд, –например, в Брюсселе три дня назад я должен был попрощаться с вами передотъездом. Или не разрешить вам оставаться в одном номере с Рэнди. Это печальныемоменты, о которых я жалею.

Она закусила губу.

– Он к вам приставал, – понял Дронго.

– А как вы думаете?

– Вот сукин сын! – разозлился Дронго. – Япереломаю ему все конечности. Я его предупреждал.

Капитан стоял прямо перед входом в каюту. Наверно, он хочетих поприветствовать. Рассказать о своих любимых каналах, на которых проходитвся его жизнь. Многие голландцы традиционно хорошо говорили на английском.

– Уже поздно, – сказала она.

– Что значит поздно?

– За дверью его апартаментов стояли охранники изчастной фирмы, – пояснила Барбара, – а я ночью спала в кабинете, надиване. Он и пришел ко мне. Кричать я не могла, услышали бы охранники.

– Нет! – понял наконец, в чем дело, Дронго. –Он вас изнасиловал?

– Если бы, – усмехнулась Барбара. –Обслюнявил меня всю, изгадил мою одежду и убрался восвояси. Кажется, ясопротивлялась довольно успешно.

Он положил свою руку на ее. На этот раз она не вздрогнула.

– Простите, – сказал Дронго, – я не думал,что он решится на такое.

Капитан шагнул в каюту. Он открыл дверь как раз в тотмомент, когда Дронго положил свою руку на руку Барбары. Она сидела справа отнего, и он накрыл ее руку своей правой рукой. Дронго посмотрел на вошедшего изамер. Капитан снял фуражку вместе с париком.

Перед ним стоял Альфред Шварцман. В руках у него былпистолет.

– Добрый вечер, – весело сказал Шварцман, –кажется, мы уже однажды встречались.

Дронго молчал. Он по-прежнему держал руку Барбары.

– Держите руки на столе, чтобы я не спустил курокраньше времени, – торжествующе сказал Шварцман.

Дронго по-прежнему хранил молчание.

– Я много лет мечтал о такой встрече, Дронго, –улыбнулся Шварцман, – тогда, в Бразилии, ты меня переиграл. Сегодня япереиграл тебя. Только ты никому больше не расскажешь об этом. Сейчас тыумрешь. Но не просто так. Сначала я отстрелю тебе все конечности, а затем брошув канал, подыхать там. Чтобы ты почувствовал, как я мучился в бразильскойтюрьме, чтобы ты знал, какое это удовольствие.