Книга Снег как пепел - Сара Рааш

Нет. Не этим все должно было кончиться… Брякает замок на двери, но мне уже ни до чего нет дела. Пусть хоть сам Ангра пришел за мной или даже Ирод. Больше им нечего у меня забрать. Шаркают шаги, и дверь снова закрывается. Кто-то остается в клетке со мной. Проходит секунда, две. Человек опускается рядом. Я не размыкаю век, шмыгая носом, и деревенею, когда на мое плечо ложится ладонь.

Я поднимаю глаза. Это винтерианцы, копавшие землю у дворца, — двое мужчин и девушка. Руки последней покрыты следами от плети, но она улыбается мне тихой, успокаивающей улыбкой, и в ее глазах сияет свет. Девушка роняет на пол полупустую миску с похлебкой, позабыв о ней и не сводя с меня глаз.

— Ты здесь, — выдыхает она, будто потрясенная этим ничуть не меньше меня. Будто сбылась ее мечта, и она боится, что если не скажет об этом вслух, то я исчезну.

Мужчины садятся позади нее. Они едят похлебку, в отличие от девушки — настороженные и обессилевшие под гнетом тяжкой жизни. Я делаю вдох за вдохом, и все же не могу поверить, что все они настоящие. Девушка больше ничего не говорит. Просто сидит рядом, касаясь бедром моего бедра и обняв меня рукой за плечи. Она такая худая и хрупкая, что мне страшно дотронуться до нее: вдруг рассыплется? Мы так и молчим: мужчины, глядя на улицу сквозь прутья, а девушка, обнимая меня.

На рабочий лагерь спускаются сумерки, солнечный свет затухает. На краю сознания всплывают слова, притупляя обуревающие меня страхи: «Ты поймешь, как все это использовать, когда будешь готова». Это действительно была Ханна. Она говорила со мной. И если она посчитала важным показать мне прошлое, постараться помочь мне что-то понять, то, может быть, все же есть способ победить в нашей с Ангрой войне. Девушка сдвигается. Она дремлет, ровно дыша и опустив голову на мое плечо. Я кладу голову поверх ее и закрываю глаза. Возможно, Генерал, Мэзер и Терон погибли, но винтерианцы — нет. И пока они живы, я не останусь одна.

22

Этой ночью меня жадной волной накрывают ускользающие, скоротечные сны — головокружительные, приводящие в смятение, глядящие на меня обреченными, безучастными глазами, с лицами из прошлого и вечной тьмой. А из мрака выходят чудовища. Они тянутся ко мне когтистыми пальцами, клацают окровавленными зубами у моей шеи… Вздрогнув, я резко просыпаюсь. В моем теле напряжен каждый нерв, но чудовищ нет. Во всяком случае, в моей клетке. Паника понемногу стихает, когда я вижу трех уставившихся на меня людей. Двое мужчин, старше меня по меньшей мере на десяток лет, и девушка. Ее голубые глаза светятся на худом бледном лице, и она так внимательно разглядывает меня, будто может прочитать всю историю жизни, написанную у меня на лбу.

— Я Несса, — говорит она. — Коналл и Гарриган, мои братья.

Гарриган кивает, Коналл же напряженно смотрит мне в глаза. Выражение его лица прямо противоположно Нессиному — она открыта и настроена благожелательно, в то время как он закрыт и настроен решительно против меня. Наверное, он решил, что я не менее опасна, чем солдаты Спринга.

Уже рассвело. Я подскакиваю, оцарапав спину о шершавую стену. Ангра успел послать за мной? Он прикажет Ироду пытками добиться от меня повиновения, прикажет мучить меня, пока я не выложу ему все, что происходило у нас последние шестнадцать лет? Грудь наливается раскаленным свинцом, становится трудно дышать.

— Я Мира, — удается выдавить мне. В рот словно набили песка, взгляд мечется от Нессы к двери — я жду, что вот-вот ворвутся солдаты и силой вытащат меня из клетки.

— Если бы они собирались тебя так скоро забрать, то вообще не приводили бы сюда, — замечает Гарриган.

Его, как и брата, гложут сомнения в отношении меня, но лицо смягчается.

— Откуда ты знаешь? — резко спрашивает Коналл, глядя на дверь.

— Оттуда, откуда и я, — гордо заявляет Несса, беря меня за руку. — Ее отправили сюда не просто так.

Коналл обжигает меня злым взглядом, словно это я заставила ее произнести эти слова. Мне не хватает силы воли выдернуть руку — мне нужно, чтобы меня утешили, — поэтому я молча смотрю ему в глаза, пока он не переводит взгляд на дверь.

— Откуда ты? — спрашивает Несса с таким нетерпением, словно всю ночь ждала, когда сможет задать мне этот вопрос. — Из Винтера? Нет, конечно же нет… Говорят, там больше никто не живет. Из королевства Сезонов?

— Я жила в Корделле до того, как попала сюда, — отвечаю я.

Очередной недобрый взгляд Коналла, и я чувствую себя виноватой за то, что разговариваю с его сестрой. Такое ощущение, что любым своим словом я лишь подпитываю медленно растущую в ее сердце надежду. Несса смотрит на меня настороженно.

— В Корделле, — эхом повторяет она и, выпустив мою руку, поворачивается к Гарригану.

— Это ведь королевство Гармонии?

Уголки губ Гарригана дергаются в улыбке, перекашивающей лицо, — он явно улыбается нечасто.

— Наша Несса однажды станет путешественницей, — объясняет он, и его охватывает гордость за свою младшую сестру, за ее не утерянную способность мечтать за решеткой.

— Или портнихой, — добавляет Несса, и на ее лице вспыхивает румянец.

Однако через мгновение картина счастливого будущего, нарисованная ее воображением и хранимая в душе, гаснет, и она печально пожимает плечами, глядя на меня:

— Как наша мама.

— Тихо, — рявкает Коналл, и в замке скрипит ключ.

Я всем телом прижимаюсь к задней стене. Что бы там ни говорили Несса с Гарриганом, успокаивая меня, и как бы вчера вечером мне ни было все равно, придет ли за мной Ангра, внутри шевелится ужас, вызванный инстинктом самосохранения, который трудно полностью заглушить. Они не могут меня забрать. Не сейчас, пока я еще не придумала, как избежать долгой и мучительной смерти в руках Ангры, как помочь тем, кто окружает меня, избежать той же участи.

Дверь распахивается. Коналл с Гарриганом выходят на солнце, а Несса хватает меня за руку.

— Не волнуйся, — шепчет она, подталкивая меня вперед. — Все будет хорошо. Все…

— Ты…

Мое сердце падает, но солдат лишь кивает на конец дороги, где сгрудились выпущенные из клеток винтерианцы.

— Пока будешь с остальными.

На меня нисходит облегчение. Сегодня Ангра за мной не послал. Несса тянет меня вперед, и тут мной овладевает шок: он будто только того и ждал, когда я выйду из клетки. Я впервые вижу винтерианцев рабочего лагеря.

К нам присоединяются и винтерианцы со второго уровня клеток. Все толпами идут по дороге, поднимая шаркающими ногами пыль. Десятки людей толпятся вокруг — тощие тела в рваном тряпье, потемневшем за годы грязной и потной работы. Здесь есть и дети. Если бы Ангра хотел просто вырезать винтерианцев, то сделал бы это давным-давно, и для них это стало бы более завидной участью. Вместо этого Ангра держит их взаперти, позволяя семьям расти и рождать новое, рабское поколение. Безжалостно со стороны победителя демонстрировать свое господство, уничтожая поверженных, но еще безжалостней — уничтожать на их глазах весь род.