Книга Армен - Севак Арамазд

— Смотри, смотри, вон он, новый руководитель Китака, — донесся до Армена женский голос. — Какой представительный!

— Который, покажи который? — нетерпеливо спросила другая женщина.

— Вон тот, что отдельно идет, за полицейскими.

— И правда солидный человек.

— Да, сразу видно, настоящий хозяин. За одну ночь превратил этот грязный свинарник в рай. Куда ни глянь — чистота и порядок.

— Просто чудо!

— Жаль только, что несчастный он человек: сперва похоронил своего ребенка, а теперь вот племянника хоронит.

— Что ты говоришь!

— Да, я слышала, дней двадцать назад какой-то приезжий негодяй выкрал ночью его ребенка и убил.

— Ах, эти приезжие!.. Нашли убийцу?

— Пока нет.

— Эх, верно говорят: пришла беда — отворяй ворота, — вздохнула женщина. — А где мать умершего ребенка?

— Вон та, красивая, с черными завитушками.

— В самом деле очень красивая.

— Красивая-то красивая, да только не следовало ей в трауре высокие каблуки надевать, тем более что покойник — ее ребенок…

— Ну, это смотря кто как понимает…

— Говорят, три дня назад, когда ночью малыш умер, она дома с каким-то чужаком миловалась, — вмешалась в разговор стоявшая за спиной Армена длинноносая дама в очках. — Говорят, уложила ребенка в больницу, а сама с чужими мужчинами развратничала, — добавила она пренебрежительно, но с завистью в голосе.

— Точно, я тоже это слышала, — отозвалась из толпы какая-то женщина, лица которой не было видно.

Армен непроизвольно зажал уши. Опустив голову, он уставился в землю и побледнел. Значит, Миша умер именно в те минуты, когда они с Сарой сжимали друг друга в объятиях в ее постели! И внезапно в памяти вспыхнула начисто забытая им история убитого в лесном селе мальчика. Выходит, что отец убитого ребенка — старший брат Сары, староста Хигдига, который теперь стал новым хозяином Китака. Вот оно что!..

Армен хотел выбраться из толпы, однако в последний момент отчетливо увидел в траурной процессии Сару и остановился: понурив голову, она медленно шла всего в нескольких шагах от него. Она была сейчас прекрасна как никогда, и Армен заново пережил каждое жгучее прикосновение ее тела в ту ночь. Вдруг, точно ее ужалили, Сара резко вскинула голову и, замерев, впилась в Армена глазами, полными боли и мстительной ненависти, словно именно он был единственной причиной ее горя…

Армен отвел взгляд, бессмысленно уставившись на переполненную улицу. Вскоре процессия прошла, за нею устремился медленный поток машин в траурном убранстве. Глаза Армена застлало пеленой, он видел лишь нескончаемое скольжение неясных теней: они появлялись из леса, двигались в сторону степи и исчезали вдалеке. Это казалось ему победным шествием смерти, и путь ее лежал через него…

Глава вторая

1

Толпа медленно расходилась. По тому, как люди окликали друг друга, как возбужденно обсуждали увиденное, чувствовалось, что зрелище произвело на них неизгладимое впечатление. Темой всех разговоров была произошедшая в Китаке невероятная перемена, вселившая в людей светлую надежду. Воодушевленно говорили они о новом руководителе, о том, как он, будучи старостой Хигдига, сумел за короткое время превратить село в рай земной, таинственно намекали на его неограниченные, почти сверхъестественные возможности. Утверждали, что он «безусловный герой», «истинный спаситель», который всю жизнь, всегда и везде, вел непримиримую борьбу против несправедливостей всякого рода, и даже подлое, коварное, гнусное убийство единственного сына не только не сломило его, а напротив — удесятерило его решимость и закалило волю, распространив его славу «по всему свету». Люди были убеждены, что чудо, которое он сотворил в затерянном среди лесов маленьком селе, повторится и в Китаке, потому что ему близок и дорог каждый человек, и он, вооруженный новым законом, очень скоро наведет порядок «в этом безобразном городе». Радостно переговариваясь, во весь голос обсуждая новости, люди группами гуляли по обновленному перекрестку, смакуя ту непривычную сладость свободы, которую могут дать ликвидация запретов и ласкающая глаз чистота. Атмосфера была насыщена всеобщим, почти праздничным воодушевлением, оно было на лицах и во взглядах и особенно в радостных криках без устали бегавших повсюду малышей. Миша был забыт начисто, его словно никогда не существовало…

Армен остановился недалеко от высокого щита о новом законе, не зная, куда ему идти. Его толкали справа и слева, недовольно ворча, но он не обращал на это внимания. Чувствовал, что мешает, но не понимал: надо еще выяснить, кто кому мешает…

— Армен! — вдруг донесся до него чей-то далекий оклик из глубины людской массы. — Армен!

Он повернулся на голос, но в скоплении народа не смог отыскать ни одного знакомого лица. И, махнув рукой, непроизвольно направился в сторону леса. Когда он ступил под сень деревьев, кто-то крепко обхватил его сзади и ладонями зажал ему глаза. Армен уловил тонкий аромат женских духов, и сердце у него сладко замерло: неужели фиолетовая девушка?..

Женщина за спиной не выдержала и расхохоталась. Армен повернулся к ней. Это была Варди.

— Испугался? — озорно выпалила она и, видя его растерянность, засмеялась еще громче.

Такая бойкость ей совсем не шла, и Армен только улыбнулся, молча и грустно.

— Извини… я, наверное, тебе помешала, — вмиг посерьезнела Варди и залилась румянцем.

— Наоборот, я очень рад тебя видеть! — Армен разглядывал ее локоны цвета черного янтаря, чувствуя, что весь переполнен безысходной печалью и, кажется, ищет соломинку, чтобы за нее ухватиться. Невольно он легонько провел рукой по ее плечу, и в этом движении была какая-то интимность и теплота.

— Армен, — опустив глаза, тихим голосом сказала Варди, — откровенно говоря, когда я утром проснулась, мне, не знаю почему, показалось, что ты отсюда уедешь и я больше тебя не увижу…

— Почему? — удивился Армен.

— Не знаю, — Варди опустила голову.

По лицу Армена пробежала тень.

— Мне некуда уезжать, Варди, я останусь здесь… может быть, даже навсегда… — Армен почувствовал, как незнакомое волнение перехватывает ему горло. — Но это неважно… А мне почему-то все время кажется, что мы давно знаем друг друга… давно… очень давно…

— Армен, я… у меня нет любимого человека, который живет далеко… — Варди подняла голову с виноватой улыбкой. — Когда я это говорила, я имела в виду… тебя.

— Я это знал, — прошептал Армен, взглядом вбирая в себя ее светлую красоту. В глазах Варди он увидел глубокую грусть и ожидание любви, и это тронуло его.

Он взял ее за руку, и вместе они молча направились в глубь леса. Словно были единственными его владельцами, о чем хорошо известно каждому дереву, каждому кустику. Чем больше углублялись, тем темнее становилось вокруг, тем нереальнее казалось их присутствие, и оставался только лес. Армен очнулся только тогда, когда они оказались рядом с тем окруженным плотной стеной камыша озером, чистой и холодной водой которого он умылся два дня назад. Найдя узкую, почти неразличимую тропинку, Армен первый вошел в гущу камышовых зарослей. Внутри было абсолютно темно, и Армен почувствовал дрожь Варди.