Книга Философия ужаса - Ноэль Кэрролл

отправляет Патрика в Лос-Анджелес, чтобы тот занимался его делами. Это мозг У.Х.Донована, чрезвычайно богатого человека, который как своевольных, так и беспринципных. Патрик выполняет свои эксцентричные поручения, которые оказываются способом мозга добиваться довольно примитивной формы правосудия. В конце концов, как и следовало ожидать, они перерастают в покушение на убийство. В конце концов даже Патрику приходится признать, что он больше не контролирует ситуацию и что эксперимент зашел в тупик. По телефону он приказывает Шратту прекратить кормить мозг, но Шратт, что непредсказуемо, отказывается. Теперь Патрик говорит: "Мозг Донована обитал в моем теле, подобно вампиру".

Дженис понимает, что мозг Донована полностью контролирует Патрика, и Донован, как выясняется, параноик, использует тело Патрика, чтобы напасть на Дженис. Но как раз в тот момент, когда существо Донована собирается расправиться с Дженис, Патрик, внезапно и необъяснимо, вновь обретает контроль над своим телом. Большая часть оставшейся части романа объясняет, как так получилось, что пока мозг Донована захватывал Патрика, Шратт готовился уничтожить мозг. Так, в тот самый момент, когда существо Донована опустилось на Дженис, Шратт заметил гневные, невротические отклонения на энцефалограмме, и, решив, что мозг собирается убить, Шратт бросился на чан, убивая мозг, в то время как мозг убивал Шратта какой-то волной разума. Таким образом, конфронтационное движение сюжета рассказано нам в том, что можно представить как флэшбэк.

Конечно, классическим источником для историй о чрезмерном увлечении, подобных "Мозгу Донована", является "Франкенштейн" Мэри Шелли. И в этом романе можно найти четкое подтверждение четырехфункциональной структуры подготовки/эксперимента/бумеранга/противостояния. Одна из причин, по которой я не решил проиллюстрировать эту сюжетную структуру на примере "Франкенштейна" Шелли, заключается в том, что, хотя в нем и прослеживается сюжет оверречера, у него есть и другие амбиции, которые делают его экспозиционный порядок несколько более сложным, чем у менее значимых литературных примеров этого поджанра. Эти амбиции сосредоточены вокруг темы отсутствия любви.

Один из элементов этой темы, затрагивающий надстройку экспозиции, - конфликт, который Шелли рисует между требованиями семьи и любви и стремлением к знаниям. Эта тема раскрывается во вступительных письмах Роберта Уолтона к своей сестре, миссис Сэвилл. Уолтон решил покинуть дом ради научных изысканий. Это обрамление, очевидно, является аналогом истории Виктора Франкенштейна, ведь и Франкенштейн жертвует семьей, дружбой и любовью ради знаний. Один из вариантов прочтения истории Франкенштейна - это предостерегающий совет Уолтону.

Как только начинается история Франкенштейна, она принимает основную структуру сюжета проповедника. Однако и здесь есть усложнение, поскольку еще один элемент темы отсутствия любви сосредоточен на отчуждении монстра. Таким образом, в сюжет о пропойце встроен подсюжет об изоляции монстра (порой кажущейся неоправданной) от окружающих и лишении его чувств, а также о его психологических последствиях.

Будучи самым популярным родоначальником многих историй о прохвостах, она сложнее как по тематике, так и по изложению, чем многие сказки, которые она предваряет.

Моя первоначальная характеристика сюжета о пропойце имеет темпорально-линейную, направленную вперед форму. Однако функции могут быть перестроены, как это произошло с функциями в семействе сюжета о сложном открытии. В классическом немецком фильме "Кабинет доктора Калигари", как и было задумано в первоначальном сценарии, мы узнаем об эксперименте и его подготовке после финальной конфронтации с Чезаре. Кроме того, функции в сюжете о перехитрителе могут быть итерированы и вложены друг в друга самыми разными способами, обеспечивая тем самым широкий диапазон вариаций.

Интересен также тот факт, что сюжет проповедника можно комбинировать с функциями семейства сложных сюжетов открытия, чтобы создавать все более сложные истории. Один из способов сделать это - сделать либо самого проповедника, либо его/ее эксперимент, либо результат его/ее эксперимента объектом обнаружения и/или подтверждения. Например, могут начать исчезать тела, что приведет к расследованию, в результате которого выяснится и подтвердится, что доктор Такой-то и Такой-то готовит эксперимент, но первооткрыватели слишком поздно, чтобы остановить эксперимент. Они попадают в лабораторию как раз перед тем, как безумный ученый бросает рубильник (но оставляя достаточно времени для того, чтобы безумный ученый объяснил и оправдал эксперимент). Неприятные и страшные последствия эксперимента продолжаются до финального противостояния с новосозданным монстром.

Или, опять же, обнаруживается вновь созданный монстр, после чего эксперимент и подготовка к нему рассказываются во флешбэках вплоть до ужасных последствий, составляющих начало, а затем, возможно, существование монстра подтверждается и происходит финальная конфронтация. В одном из набросков этого комбинированного сюжета можно выделить семь частей - начало; обнаружение; подтверждение; подготовка к эксперименту; эксперимент; нежелательные результаты; противостояние, причем подтверждение, как и обнаружение, может происходить после или между следующими тремя частями структуры. Очевидно, что эта структура, с точки зрения порядка изложения, может быть изменена с помощью флэшбэков, флэшфорвардов, итераций, вложений и тому подобного. Кроме того, удобные комбинированные сюжеты могут быть получены путем вычитания функций.

Хотя я воздержусь от подробного изучения всех возможных вариантов комбинированных сюжетов такого рода, неоспоримым будет тот факт, что подобные истории встречаются довольно часто. Я уже упоминал "Кабинет доктора Калигари", где в сюжете, находящемся внутри обрамляющей истории, происходит открытие и подтверждение эксперимента. Аналогично, в "Острове доктора Моро" Г. Уэллса элементы сюжета открытия сочетаются с сюжетом проповедника, поскольку рассказчик Эдвард Прендик вовлечен в длительный процесс открытия того, что происходит в лаборатории Моро. Только в четырнадцатой главе мы получаем рассказ Моро, который вводит нас в курс дела.

В фильме "Смерть" он не только рассказывает о средствах и оправдании своих экспериментов. Подобные сюжеты также не ограничиваются нечестивыми научными экспериментами. В "Данвичском ужасе" Лавкрафта сочетаются элементы проповедничества и открытия, где результаты "эксперимента" Уилбура Уэйтли, который обнаруживает и затем сталкивается с доктором Армитажем, больше похожи на мистику, чем на механику.

Бюджет сюжетов, охарактеризованный в предыдущем обсуждении, дает, я надеюсь, достоверное представление о базовых сюжетных структурах большого количества рассказов ужасов. Он также подсказывает многие способы, которыми могут быть построены дальнейшие истории ужасов. Однако я бы не хотел утверждать, что эта таксономия исчерпывает все возможности рассказов ужасов. Мне хорошо известны истории, которые не вписываются в эту схематизацию.

Один из недавних примеров - бестселлер "Наблюдатели", написанный Дином Р. Кунцем. В центре сюжета - два подопытных животных: сверхразумный золотистый ретривер по имени Эйнштейн и его заклятый враг, симулянт-чудовище по кличке Аутсайдер. Оба сбегают из лабораторий Банодайна. Сюжет построен по трем направлениям: правительство охотится за обоими животными, особенно за Аутсайдером, который оставляет за собой кровавые следы, куда бы он ни пошел; мафиози охотится за золотистым ретривером, которого он думает продать кому-нибудь за большие деньги; Аутсайдер охотится за Эйнштейном, которого он ненавидит, поскольку все, кажется, любят собаку