Книга Все оттенки боли - Наталья Штурм

В СССР народ давился в очередях по талонам на масло, мясо, чай, сахар, водку, которую многие родители тут же обменивали на другие продукты. Туалетное и хозяйственное мыло, страшные на вид коричневые кирпичи, но такие необходимые в быту. Светка легко обменивала на сигареты. Потому что без них не могла ни дня. несмотря на то, что была кормящей мамой.

В Афганистане началась операция под кодовым названием «Магистраль». Двадцати тысячам советских и афганских войск противостояли тринадцать тысяч озверевших моджахедов. Операция прошла успешно, командовал войсками одиозный генерал Варенников. Понятно, почему точное количество жертв не установлено и не будет установлено никогда. Вместо детей домой возвращались тела, завернутые в брезентовые палатки.

«Действуя в группе прочесывания, обнаружил группировку противника и первым открыл огонь. В ходе боев погиб, переправляясь через горную реку. Несмотря на тщательные поиски, тело не обнаружено. Посмертно награжден орденом Красной Звезды». Стандартная форма, ничего лишнего. Был сын — нет сына.

Некоторым матерям о гибели ребенка сообщали гуманно: приезжали врач, военком, представители райкома. Большинство просто извещали похоронкой. 1987 год. С Великой Отечественной войны прошло ровно сорок два года…

За что гибли и кому нужна была эта война, никто не ответит. То. что делали молодые ребята, выполняя приказ, был их личный героизм перед собой, перед друзьями, перед родиной. Да, эта война была им совершенно не нужна, но она была в их жизни как честное и самоотверженное проявление своих лучших качеств. Поэтому многие, вернувшиеся с войны, начинали страшно пить и погружались в многолетнюю депрессию. Они выдержали испытание войной, но не выдерживали испытания таким миром.

Еще через двадцать три года в день празднования очередной годовщины вывода войск из Афганистана воины-интернационалисты по команде «кругом!» повернутся спиной к президенту Украины Януковичу в знак протеста против его политики. Ветераны повернутся спиной к власти, которая наплевала на них и забыла. Никогда доселе военные не выходили на акции протеста и не выражали свое недовольство.

С этой кровавой бойни в январе 1988 года вернулся военный переводчик Мухаммед Акопов.

Его глаза были переполнены картинами войны. Седой парень в усах и бороде, как в гриме. Под его изумительными миндалевидными глазами четко обозначились мешки чрезмерных перегрузок.

Обветренная кожа лица подчеркивала преждевременные морщины. Но это его не портило. Он даже постарел красиво.

Таня встретила его в зале прилета и намертво повисла на шее.

— Это все?! Ты больше не уедешь?! Пожалуйста, только больше не уезжай! Ты останешься со мной. — то ли спрашивала, то ли утверждала она и плакала, и уцеловывала одежду, руки, лицо, все, куда попадала.

— Моя милая, моя любимая, моя красавица. — чуть приостанавливал ее руки Мухаммед, стесняясь взглядов зевак, и слезы стояли у него в глазах.

Мухаммед был одет по-зимнему, хотя Таня специально купила для него коричневую «аляску» за сто восемьдесят рублей — на гагачий пуховик денег не хватило. Родители после смерти мужа перестали ее баловать, решив, что владелица трехкомнатной квартиры уже сама в состоянии о себе позаботиться. Правда, мать еще иногда подкидывала лавэ, а вот отец практически перестал с ней общаться. Не мог ей простить ослушания.

Татьяна устроилась работать в химчистку. Институт она забросила, уйдя в нескончаемый академический отпуск. На телевидении закончилась стажировка, но в штат ее не зачислили. К тому же скандал в Баку, благодаря оператору, стал всем известен, и ее осудили за безнравственное поведение. Блядская организация «Телецентр» вдруг превратилась в пуританских праведников, видимо, для разнообразия.

К приезду Мухаммеда Таня подготовила ему новый гардероб по последнему писку моды. Своей зарплаты и маминых денег, ясно, не хватало, но, к большому Танькиному восторгу, новая работа оказалась весьма прибыльной.

Вещи в химчистку сдавали люди небедные, и частенько в грязных вещах девушка находила деньги, а как-то раз вообще вытащила двадцать пять рублей. Зачастую хозяева вещей не вспоминали о заначках, а если и обращались к Тане с вопросами, то ответ был заготовленным: «Я ничего не находила».

Но однажды Татьяне баснословно повезло.

В длинном кашемировом мужском пальто она обнаружила золотой портсигар. С гравировкой «Дорогому другу» и импортными коричневыми сигаретами под резинкой.

Портсигар был необычной формы, не квадратный, а длинный, как футляр. В нем умещалось только шесть сигарет.

Сначала обрадовалась, потом испугалась и. недолго думая, спрятала в свою сумочку, чтобы подарить любимому.

Мухаммед вернулся с войны другим. Все мирское он теперь воспринимал через призму афганской трагедии. Когда в истребителе, подбитом душманами, погиб его товарищ, он видел это и ничего не мог сделать. И смешанные чувства горя и подлой радости, что он сам не оказался в этом самолете, разрывали его сердце на осколки.

Еще не были выведены все войска из Афганистана, но он уже знал по слухам, по сплетням, что много солдат останутся на той земле недовостребованными. Незахороненными или пленными.

Ему сказали, и он поверил, что Советский Союз — империя зла, которая навязывает свою волю другим странам, и под его коммунистическим игом Польша, Болгария, Румыния, Китай, Корея, Югославия, Восточная Германия. Вьетнам. Лаос. Египет. Сомали. Монголия. Чехословакия. Куба, Албания. Советские военные базы по всему миру, а он-то думал, что это круто. И продолжал бы так думать, если б не горбачевская гласность. Горбач-то хотел как лучше, добиваясь во всем новых качественных изменений. И в него был влюблен не только советский народ, но и другие страны.

А получилось, что молодой и энергичный, без бумажки говорящий Горбачев выпустил джинна из бутылки — народ поверил в себя, что он больше не «тварь дрожащая» в безмолвной стране, а имеет право быть гражданином и выражать свою волю.

Салам алейкум. Пыль, песок, черно-белое изображение, взрывы, небо и разбросанные до четырех миль останки солдат. Эти сны снились Мухаммеду каждую ночь. Он скрежетал зубами, вскрикивал, просыпался, курил, слушал «Голос Америки», снова ложился и не мог уснуть. Салам алейкум. Гриф секретности и товарищи, изрезанные на куски, подписка о неразглашении и изнасилованный душманами молодой пленный солдат. Вся земля пропитана металлом: пули, мины, гильзы, осколки снарядов. Один шаг — и ты труп. Небо голубое, как на открытке, а смерть настоящая, как в жизни. Война поселилась в нем навсегда.

«Куда все катится? — размышлял он ночами, сидя перед заполненной окурками пепельницей. — Раньше в армию идти — праздник. Мальчишка подрос — значит, защитник Родины. Патриотизм был во всем: и в спорте, и в труде. С детства знал, что главное — защищать свою страну. Но ведь эти моджахеды и душманы тоже защищали свою страну от иностранных интервентов, то есть от нас, шурави».

И что удивительно, все равно хотелось обратно в Афган. Снова к товарищам, таким же запутанным, как и он сам. Здесь — любимая, красивая, верная; дома — жена, дети, свое, родное, но как хочется обратно! Горный воздух, палатки с двухъярусными кроватями, а рядом растут апельсины, лимоны, как в Азербайджане. Под сапогами скорпионы и змеи, которых он сперва боялся, а потом просто перестал обращать внимание на такую мелочь, люди страшнее и опаснее. Многие ребята, в том числе и он, снимали нервное напряжение наркотиками, ведь Афганистан — знаменитый опиумный рай.