Книга И снова Оливия - Элизабет Страут

– Джимми, как здорово, что ты приехал, – сказал Боб.

Брат улыбнулся ему и снова уставился на дорогу.

– У тебя ведь все хорошо, да? – спросил Боб, внезапно ощутив некую перемену в Джиме, в чем именно заключалась эта перемена, он не мог сказать, но старший брат держался с ним немного как чужак.

– Я в порядке, – ответил Джим. – Скажи лучше, как у тебя дела.

И Боб рассказал – то, что Джиму было уже известно, – как он по-прежнему ездит в Ширли-Фоллз три раза в неделю на слушания в суд; Джим спросил, много ли у него клиентов среди сомалийцев, и Боб ответил, что кое-кто из них к нему обращается, но редко. Сомалийцы прибыли в штат Мэн почти двадцать лет назад и поселились в Ширли-Фоллз, решив, что там они будут в безопасности. Недавно Боб вел дело одной сомалийки, обвиненной в мошенничестве с социальным пособием, и Джим, казалось, слушал его с интересом.

Джим, окончивший Гарвардскую юридическую школу, где ему выплачивали стипендию, прославился, защищая певца Уолли Пакера, обвинявшегося в убийстве своей подружки. Тогда Джим был на пике своей карьеры, но в последнее время его практика обмельчала, и когда Боб спросил, чем он сейчас занят, Джим, поморщившись, лишь махнул рукой. Вместо ответа он спросил:

– Как тебе Хелен? По-твоему, она хорошо выглядит?

– Она прекрасно выглядит, – сказал Боб. – Она всегда прекрасно выглядела. Слегка похудела, но не постарела.

– Она похудела, потому что я потолстел, – сказал Джим. – Мило с твоей стороны делать вид, что ты этого не замечаешь.

– Ты выглядишь вполне прилично, Джим.

– А что с волосами Маргарет? – спросил Джим после паузы.

– Уф, – вздохнул Боб. – Говорит, ей надоело возиться с ними, поэтому она постриглась и прекратила краситься, мол, пусть растительность на ее голове будет естественной.

Джим взглянул на брата:

– Ладно. – И усмехнулся: – А ты думал, я скажу, что она походит на лесбиянку?

– Я думал, – честно ответил Боб, – что первым делом, стоит нам остаться наедине, ты точно так и скажешь.

– Не-а, ей идет. Да и кому какое дело. Я, знаешь ли, стал характером помягче. А что Сьюзан?

– Отлично. Сам увидишь. Выглядит замечательно. Ну, для Сьюзан, то есть.

– Поверить не могу, ее полоумный сынок собирается жениться, – сказал Джим. – Он казался практически нормальным, когда приезжал в Нью-Йорк в прошлом году.

– Вот видишь, – Боб смотрел в окно на поле с торчавшими из земли камнями, трава ярко зеленела, солнце щедро светило. – Все поправимо, Джимми. – Он повернулся к брату.

Джим не сводил глаз с дороги:

– Ладно.

* * *

Хелен устала бродить по улице, останавливаясь у каждой палатки из белой холстины. Палатка за палаткой, битком набитые картинами, акварели вперемешку с масляной живописью. Хелен все эти работы казались ужасной любительщиной, на многих было изображено море, а также белые, обшитые досками дома и закутки во дворах, часто с розовым кустом.

– Взгляни-ка, – сказала она Маргарет. – Разве не прелесть?

Маргарет кивнула.

Хелен беспокоил внешний вид Маргарет. Она и забыла, какая у невестки большая грудь. Огромная, по меркам Хелен. Маргарет надела длинный синий балахон, но грудь все равно выпирала. А ее волосы! Кому только взбредет в голову сделать такую прическу? Обкорнать себя. О боже, думала Хелен, поглядывая на Маргарет сквозь темные очки. О, Бобби, на кого ты променял Пэм! Его первая жена была модницей – чуть-чуть с перебором, на вкус Хелен, – но Боб уже лет десять живет с этой другой женой. И что с этим поделаешь? Ничего.

– Эй, привет, привет, – поздоровалась с Маргарет какая-то женщина, на вид ее ровесница, и почти с такой же прической.

– А, привет, – ответила Маргарет и разговорилась с женщиной, спросив о ее сестре, дела у которой вроде бы шли на лад, и лишь к концу разговора Маргарет сказала: – Ой, а это моя невестка, Хелен.

Хелен протянула руку; женщина, кажется, удивилась, но руку пожала, и на этом они расстались.

Ситуация не раз повторилась – люди останавливались, чтобы поговорить с Маргарет. И все были явно рады встрече с ней. Маргарет расспрашивала о детях, работе, чьей-то матери, но она больше не знакомила с ними Хелен, и та просто стояла рядом, изображая заинтересованность. В конце концов, когда Маргарет разговаривала с мужчиной, Хелен сказала:

– Привет, я Хелен, невестка Маргарет, – и протянула ему руку, и мужчина – такой полный мужчина – вынул руку из кармана и вяло пожал ладонь Хелен. – Ты очень популярна, – сказала Хелен невестке, когда они зашагали дальше по улице.

– Я служу в церкви, – объяснила Маргарет. – Когда мы переехали сюда несколько лет назад, мне крупно повезло найти работу на неполный день в унитарианской церкви.

– В какой? – переспросила Маргарет.

– Унитарианской.

Хелен призадумалась на секунду:

– Ладно, но ты все равно популярна.

Маргарет глянула на Хелен сквозь темные очки и рассмеялась, и Хелен засмеялась вместе с ней. Они прошли мимо кафе с широко распахнутыми дверьми. Хелен вынула из сумочки соломенную шляпку, свернутую в трубочку, развернула ее и надела.

– Ты похожа на туристку, – сказала Маргарет.

– А я и есть туристка.

Навстречу им шел человек с седой бородой, и Хелен не могла не заметить, что на нем вместо штанов – юбка. Она отвернулась, но затем опять посмотрела на него. Нет, это килт, сообразила она, хотя, пожалуй, коротковатый для килта. Кроме коричневого килта на седобородом были серая футболка и коричневые кроссовки.

– Привет, Ферджи, – поздоровалась с ним Маргарет.

– Привет, Маргарет, – ответил он.

Когда он удалился на достаточное расстояние, Хелен спросила:

– Почему он так одевается?

– Наверное, ему нравится, – сказала Маргарет.

– Я живу в Нью-Йорке пятьдесят лет и никогда не видела, чтобы мужчина разгуливал по улицам в юбке. В килте то есть, – поправилась Хелен.

Маргарет посмотрела на невестку, и та подняла указательный палец:

– Упс, я кое-что упустила. Был один мужчина, который совершал пробежку по Третьей авеню в черном нижнем белье. Но все-таки не в юбке.

– Твоя взяла, – сказала Маргарет. – Насколько я знаю, у нас тут никто не бегает в черном нижнем белье.

– К тому же он был старым. Тот тип в черном бельишке, – не унималась Хелен. Маргарет молча шагала вперед. – Было неприятно смотреть на него. Ну, ты понимаешь.

Маргарет не ответила, но остановилась у очередной палатки с картинами.

Хелен было жарко, не спасала даже шляпка, оберегавшая голову от прямых солнечных лучей; стоя за спиной Маргарет, она сказала: