Книга Наследники империи - Павел Молитвин

— Ничего. Однако они сказали, что кристалл не только не открыл дверь сокровищницы Маронды, но по прошествии некоторого времени и сам истаял, превратился на их глазах в прах. А кто-то из присутствовавших при этом Черных магов обмолвился, что случилось это из-за того, что человек, вложивший ключ в скважину, оказался «не тем». Слова эти подвигли меня перечитать нужную главу в «Книге Изменений» и по-новому осмыслить написанное в ней. Было там одно темное место, которое в моем прочтении звучало бы примерно так: «Лишь человек, взявший ключ от сокровищницы древних и владевший им, может открыть двери ее для себя и присных своих и войти в нее беспрепятственно».

— Взявший ключ от сокровищницы и владевший им… — повторил Гиль, — Но это значит…

— Вот именно! Это значит, что Фарах напрасно пытался умертвить Мгала, и, думается мне, Тайгар не отдавал ему подобного приказа. И имперцам кристалл Кали-местиара без владельца даром не нужен! Потому-то и повернули они к Бай-Балану. Убедить их в своей правоте оказалось делом не простым, но Ушамва, к счастью, не зря носит титул старшего ярунда. Некоторые куски текста «Книги» он наизусть помнит и, услышав мою расшифровку, не нашел в ней ни единого изъяна.

— Неужели только ты сумел верно истолковать рассказ матросов и текст книги? А Тайгар? А Белые Братья?

— А хотят ли они проникнуть в сокровищницу Маронды? Нужны ли им знания древних? Скорее они боятся, как бы ими не завладел кто-то другой, чем желают получить их сами. Боятся, я подозреваю, даже того, что до сокровищницы доберется их же посланец, ибо не уверены, удастся ли им удержать его после этого в повиновении. Когда-то я был знаком с Тайгаром и готов признать, что как маг и мудрец он желает обладать сокровенными знаниями, однако, будучи правителем, не может не понимать, сколь гибельными они могут оказаться для его власти.

— Хорошо, — произнес после некоторого раздумья юноша, силясь осмыслить услышанное. — Допустим, власть имущие не особенно стремятся вступить во владение столь грозным наследством. Но скажи, ради чего было Маронде изготовлять столь хитрый ключ к своей сокровищнице? Ключ, «привыкающий» к своему первому владельцу?

— Это как раз объяснить нетрудно. От любого храма Амайгерассы до Танабага — путь не близкий, и если человек сумеет проделать его — значит, на огромной территории царит относительный мир и покой и знания древних не превратятся, едва явившись на свет, в орудия убийства. Опять же тут возникает и вопрос доверия посланцу. Ведь ни Белые Братья, ни Черные маги не пытались выкрасть кристалл Калиместиара из храма Амайгерассы в Исфатее, хотя уж правители-то их должны были знать о семи храмах, в которых хранилось семь ключей к сокровищнице. К слову сказать, я совсем не уверен, что Тайгар в конце концов не сумел правильно расшифровать «Книгу Изменений»…

— Ты хочешь сказать, что он мог послать своих подчиненных к сокровищнице, не предупредив их о том, кто должен отпереть ее дверь? — тихо спросил юноша.

— Почему бы и нет? У любого повелителя есть подданные, от которых он рад был бы избавиться под благовидным предлогом. Мерзки души человечьи, но души правителей многажды мерзостнее всех прочих.

— И все же ты помогаешь правителям империи добраться до сокрытых в сокровищнице Маронды знаний? — с упреком спросил Гиль.

— Пока что я пытаюсь помочь воссоединить кристалл с его владельцем, которого ты, кажется, тоже не прочь увидеть как можно скорее? Впрочем, судя по твоим рассказам, Мгала в Бай-Балане уже нет и встретиться вам в ближайшее время едва ли удастся. Зато ко мне мланго будут относиться теперь с надлежащим пиететом, и, полагаю, оба мы от этого только выиграем. А в дальнейшем… Задумал я показать им один фокус, когда «Кикло-мор» вновь повернет на юг, но тут мне понадобится твоя помощь. Кое-что ты умеешь, я видел. Кое-чему я тебя научу, и если после этого имперцы не станут нас на руках носить, значит, я уже вовсе из ума выжил. Вот послушай…

Ярдан Баржурмал, сын Богоравного Мананга и наследник трона его, въехал в Ул-Патар глубокой ночью. Вернувшегося в столицу империи с победоносной войны ярдана не встречала толпа ликующих горожан. Парчово-халатная знать не ожидала его с венками и цветами у Арки Свершений. Не трубили звонкоголосые, свернутые в тройное кольцо золоченые трубы, не ухали гигантские барабаны-горбасы, не гремели медные диски. Ни один желтохалатный служитель Предвечного не склонил перед сыном опочившего год назад Мананга чисто выбритую голову и не бросил под копыта его горбоносого дурбара священные листья бессмертника. Последнему, впрочем, Баржурмал был искренне рад — чем позже проведают ярунды о его возвращении, тем лучше.

Негоже было наследнику престола возвращаться в собственный дворец подобно вору, однако посланное «тысячеглазым» Вокамом донесение заставило Баржурмала спешить, бросить войско и пренебречь не только традициями, но и соображениями собственной безопасности. Дабы не терять времени и не привлекать внимание вездесущих жрецов Кен-Канвале, он взял с собой всего двадцать хван-гов, да и тем велел оставить копья и высокие грозные шлемы в лагере Китмангура, а оружие и панцири укрыть под темными плащами.

Ярдан не тешил себя надеждой, что возвращение его останется тайной для ярундов. Среди стражников-ичхоров, то и дело преграждавших путь маленькому отряду, найдутся, естественно, желающие выслужиться перед Хранителем веры, но едва ли доклады их достигнут ушей Базурута раньше рассвета, а к тому времени ярдан будет уже в малом дворце. Золотая раковина, хвала Предвечному, Базуруту пока не по зубам, и если тот не догадался устроить засаду… Хотелось бы думать, что до этого Хранитель веры еще не дошел, да как бы за глупые мысли умную голову с плеч не сняли…

Стальные подковы высекали искры из каменных плит, тяжкий скок дурбаров будил гулкое эхо в ущельях улиц, и если бы не тамга «тысячеглазого», даже знание самых секретных паролей не позволило бы ярдану и его людям добраться до центра столицы. Грозные окрики и блеск направленных в грудь всадников копий сменяли хмурые улыбки и поднятые в воинском приветствии руки, стоило ичхорам взглянуть на золотую пластинку с изображением «крылатого ока». Даже пронюхав о намерении ярдана вернуться в Ул-Патар, Хранитель веры не мог подкупить всех ичхоров, однако способен был поставить своих людей около Золотой раковины, и этого-то Баржурмал страшился больше всего. Поэтому, когда отряд его вырвался из окружения приземистых каменных зданий на простор Ковровой площади, он сразу заметил в дальних ее концах предательский блеск стали.

— К воротам, Келелук! К воротам! Этих тамга не остановит! — крикнул ярдан и хлестнул ладонью по крупу дурбара. Это животное он получил на указанном в донесении «тысячеглазого» постоялом дворе, и оставалось надеяться, что Вокам отобрал для его отряда лучших скакунов, ибо от скорости их зависела теперь не только жизнь верховых, но и судьба империи.

Хлынувшие справа и слева, с улицы Пестрых перьев, а затем и с Невестиной улицы всадники скакали в полном безмолвии, и длинные двузубые копья их яснее всяких слов говорили о том, что в переговоры убийцам вступать не ведено и, как бы ни развернулись события, пощады не получит ни ярдан, ни сопровождавшие его хванги. Базу-рут решил не дожидаться Священного дня и покончить со всеми связанными с престолонаследием вопросами одним ударом. Если яр-дан сгинет, ничто уже не помешает айдане объявить себя невестой Кен-Канвале и поручить управление империей служителям Предвечного…