Книга Ингуш и осетинка: право на любовь - Аминат Кулаева

по-моему, приехал в институт Хаваж. Я так была рада увидеть его, но радость сопровождала какая-то грусть, печаль.Что я ему скажу сейчас? И как мне себя вести? Пройти мимо или как?

Долго думать мне не пришлось – он сам подошел.

Он подошел...стоит смотрит на меня.

– Ассаламу Алейкум. Пойдем, отойдем.

Мы вышли во двор института. Туда, где не было народу.

– Аминат, что происходит?! Я себе места не находил все это время! Объясни мне, не молчи!

– Я не знаю, что сказать (я расплакалась, он начал вытирать мои слезы, стоял, ждал, пока успокоюсь).

– Хватит Ами, слышишь? Не плачь. Это твоя тетя была, да?

– Да.

– Что она тебе говорила?

– Много чего... Она забрала мою симку и сказала, что если ты еще хоть раз мне позвонишь или напишешь – она позвонит матери, чтобы меня забрали домой, в Осетию. Я не знаю, что мне делать…

– Амин, я не хочу создавать тебе проблем. Но и оставить тебя не хочу и не намерен. Как ты скажешь – так все и будет.

– Я не знаю. Не звони мне пока, Хаваж.

– Как? А как мы будем общаться?

– Хаваж, я прошу: не надо.

Он смотрел мне прямо в глаза долго-долго, потом сказал, чтобы я берегла себя, и что он будет ждать моего звонка.

Я попрощалась и ушла. Неделю я держалась, я не писала и не звонила. Это было тяжело. Он через Хаву узнавал, как я, хожу ли на учебу. Просил один раз номер, она не дала его, как и обещала.

Я никуда не ходила – только на учебу. Даже к Хаве или в кафешку с подругами тетя меня не отпускала.

В один день Хава принесла мне симку.

– Это Хаваж передал. Напиши ему с этого номера, когда тети не будет. Если уж твои телефонные звонки она может проверить, сделав распечатку, тогда пиши и звони отсюда. Он будет ждать, Ами.

– Спасибо.

– Напишешь?

– Да.

Это было лучшей идеей, до которой я не додумалась сама.

Я перед сном написала ему. Спросила, как он, мы немного попереписывались. Он попросил меня завтра увидеться. Я не пошла на последнюю пару, и мы с Хаважем увиделись в нашем привычном суши.

Мы долго разговаривали, и я поняла, что не смогу отказаться от него.

– Ами, ты только скажи, и я увезу тебя. Одно твое слово...

– Я боюсь.

– Чего?

– Всего. Родных, их гнева и вообще... Твои тоже против.

– Я со своими вопрос уладил Ами, я знаю, что делаю. Я знаю, чем это закончится, но летом я готов прислать сватов. Я постараюсь сделать все по-честному – нормально прийти и посватать.

– Вас на порог не пустят, что ты говоришь!

– Я так и предполагаю, но я не боюсь. Я пришлю старших

– Нет.

– Что нет, Ами? Ты дала согласие, дала мне кольцо, а что теперь? Амиш, что с тобой?

– Это грех.

– Что грех?

– Грех – ослушание родителей. Я не знаю, не знаю, как быть. Мне не разорваться.

– Ответь на один вопрос: ты передумала?

– Нет! Хаваж, нет. Я просто боюсь.

– Я в пятницу пойду в мечеть. Я поговорю с имамом – посоветуюсь, хорошо? Что-нибудь придумаем.

Так мы и переписывались по ночам, иногда созванивались, когда я была в институте или дома, без тети.

В апреле Хаваж уехал в Назрань, по каким-то своим делам.

Один раз я случайно оставила свой телефон дома. В это время мне звонил Хаваж и тетя увидела звонок, поняла, кто это, но не ответила.

Вечером, когда я вернулась с учебы, разделась в прихожей и зашла в зал, тетя подошла ко мне, взяла за плечи и начала трясти. Говорила, что она меня предупреждала, что матери все расскажет. Спрашивала, в кого я такая родилась. При мне позвонила маме и сказала ей, что ее дочь общается с ингушом. Мама попросила меня к телефону, я подошла с

– Да, мам…

Дальше была ругать. Мама долго отчитывала меня, называла бестолочью и так далее. Она сказала, что немедленно выезжает за мной, побудет в Питере до конца сессии и увезет в Осетию.

Тетя мой телефон забрала. Всю ночь я не спала, я плакала. Было очень страшно от того, что будет дальше.

Когда я была на учебе, я попросила Хаву, чтобы она написала Хаважу. Мы на перерыве набрали ему смс. Хаваж позвонил.

– Ами, что случилось?

– Хаваж, тетя забрала мой телефон. У меня теперь совсем нет телефона. Она все рассказала моей маме. Мама едет за мной, Хаваж.

Такого поворота событий он явно не ожидал.

– Когда приедет, Ами?

– Не знаю, не знаю, ничего не знаю. Мне страшно...

– Ами, все будет хорошо, слышишь? Я тебя не оставлю...

Он начал злиться, пожалел, что так рано уехал в Назрань. Потому что планы у него были на май туда поехать, а получилось на месяц раньше. Мы договорились, что будем на связи через Хаву.

Через пару дней тетя мне сообщила, что мама приедет через две недели. Время морально подготовиться к буре есть. Я очень переживала, мне было страшно. Но что сделано, то сделано.

Днем мы созванивались с Хаважем, я рассказывала о том, что происходит дома, что моя мама звонит в день пару раз, всегда проверяет, во сколько я пришла домой, дома ли я. Постоянно на телефоне с тетей.

Хаваж нервничал, иногда злился, что сделать ничего не может, не сможет защитить меня, и так далее. В какой-то день Хаваж позвонил, это было уже ближе к маминому приезду.

– Амиш, я на днях поеду в Осетию. К вам. Точнее не я, а мои родственники.

– Куда?!

– К тебе домой...

У меня сердце в пятки ушло.

– Хаваж, не надо. Меня там нет, смысл?

– Ты мне там и не нужна, Ами, я к твоим родным пришлю своих родственников.

– Их на порог не пустят, Хаваж…

– Я решил, что тебе так будет лучше. Ты не там, тебе не достанется. А пока ты доедешь до дома, твои родные успеют все обдумать и успокоиться.

– Хаваж, не надо.

– Надо. Сколько ждать? Пусть и не пустят на порог. Пусть выгонят. Да хоть что! Я не хочу в крысу красть чью-то дочь. Я хочу по-человечески все решить.