Книга Когда мы были маленькими - Бьянка Питцорно

— А что делать? — ответила бабушка Лукреция. — Кто-то же должен тебя воспитывать. Вот увидишь, эта размазня Мариучча тоже когда-нибудь скажет тебе «нет».

— Что ты! Она никогда мне так не скажет.

— Спорим?

Они поспорили на то, что если Элиза проиграет, то хотя бы три месяца проживет на вилле. Но Элиза была уверена, что выиграет.

Итак, она сложила в чемодан свою одежду и игрушки и переехала вместе с бабушкой и дядями к няне.

Не думайте только, что няня Изолина была какой-то ветхой старушкой, хотя ей и перевалило за восемьдесят. Наоборот. Это была невероятно высокая крупная женщина. Она говорила низким голосом и тайком выщипывала усы пинцетом для бровей, как вскоре обнаружила Элиза. Конечно, Элиза знала ее с рождения. Девочка не раз бывала у нее в гостях, они вместе гуляли, и няня часто приходила к ним на ужин. Но одно дело просто дружить, а другое — жить под одной крышей.

К тому же Изолина, хоть и давно ушла на пенсию, в душе все равно оставалась няней, а значит, считала себя в ответе за здоровье и воспитание каждого ребенка, который находился поблизости. Поэтому когда за ужином дядя Казимиро дал Элизе глотнуть белого вина, она очень возмутилась:

— Ты с ума сошел! Скажи спасибо, что сидишь на другом конце стола, не то схлопотал бы по шее!

— Я просто хотел выпить за твое гостеприимство, — оправдывался дядя Казимиро.

— А ты, Мариучча, почему разрешаешь ему это безобразие? — не сдавалась няня. — Ты что, не знаешь, что детям нельзя алкоголь? Даже нюхать нельзя!

И ведь правда. У Элизы уже как будто закружилась голова. Наверное, это вино ударило ей в голову, раз она стала так вызывающе себя вести, словно нарочно испытывая терпение бабушки Мариуччи и чуть не проиграв свой спор.

Когда пришло время ложиться спать, дяди отправились в свою комнату. Няня Изолина с трудом поднялась из-за стола.

— Ну-ка, Элиза, в кровать! Уже поздно, — произнесла она тоном, не терпящим возражений.

— Пусть бабушка меня уложит! — захныкала Элиза. Обычно она вела себя по-другому, но из-за этого вина ей было как-то не по себе и язык заплетался.

Бабушка промолчала.

— Мариучча, давай сразу договоримся, — взорвалась няня. — Кого будет слушаться девочка? Тебя или меня?

— Элиза — такая умница, — ответила бабушка. — Ей не надо никого слушаться. Она сама знает, что ей делать.

— Хорошо. Тогда я не вмешиваюсь, — сухо сказала няня. — Даже обсуждать это не буду. Спокойной ночи!

И она направилась в ванную.

Бабушка взяла на руки Элизу, у которой уже слипались глаза, и отнесла в комнату. Там стояли две большие кровати: нянина и бабушкина, которую дяди перевезли на тележке из их старого дома. А для Элизы няня велела притащить из подвала бледно-зеленую детскую кроватку с решеткой. Кроватку для малышей. Увидев ее, Элиза смертельно обиделась — ведь в пять лет человеку не нужны бортики, он и так не сваливается с кровати, — и заявила с вызовом:

— Я не буду здесь спать.

— Хорошо, солнышко, — сказала бабушка. — Будешь спать в моей кровати? Или поспишь на диване в гостиной?

— Нет.

— Давай попросим кого-нибудь из дядей, пусть поспит на диване, а ты на его кровати в комнате мальчиков.

— Нет, я не хочу туда. Я буду спать здесь, на полу, — заявила Элиза.

Бабушка и глазом не моргнула.

— На матрасе или прямо на полу? — спросила она, как будто это самое обычное дело.

— Постели на полу, — велела Элиза.

Бабушка послушалась, и девочка улеглась. Тут в комнату вошла няня Изолина в своей огромной белой ночной рубашке. Она даже не удостоила их взглядом и, встав на табуретку, вскарабкалась на свою кровать, которая под ее весом закачалась, как корабль, и заскрипела, как ржавая калитка.

Элиза с полу очарованно наблюдала за ней. Это была необычная кровать, никогда в жизни девочка не видела такой высокой и широкой кровати. Черная с блестящим латунным орнаментом в виде ангелочков и гирлянд из цветов и фруктов. Няня Изолина заказала ее пятьдесят лет назад у лучшего кузнеца, угрохав все свои сбережения, и таскала с собой во всех переездах семьи Маффеи. Когда Изолина стала тучной и тяжелой, она попросила Бальдассарре — он был инженером и мастером на все руки — укрепить кровать стальными прутьями под решеткой. Когда няня ушла на пенсию, она, разумеется, забрала кровать с собой в новый дом. Она утверждала, что с удовольствием унесла бы ее в могилу, не будь кровать такой громоздкой. Двуспальная кровать бабушки Мариуччи рядом с ней казалась просто игрушечной. Забравшись в постель, няня Изолина накрылась с головой простыней, несмотря на жару, и тут же захрапела.

Бабушка спросила у Элизы:

— Ты уверена, что тебе удобно?

Но девочка уже спала.

Правда, посреди ночи она проснулась оттого, что все тело у нее затекло: пол оказался слишком твердым. Ложиться в кроватку она и не думала. Просто стащила на пол матрас и улеглась на него.

— Ну и правильно, — сказала бабушка Мариучча на следующее утро.

Няня Изолина ничего не сказала. Она с удивительной легкостью перебралась через Элизу и направилась в ванную умываться, пока не проснулись «мальчики».

— Что мы будем делать с зеленой кроваткой? — спросила бабушка.

— Скажи, чтоб ее унесли обратно в подвал. Я решила, что отныне всегда буду спать на полу.

— Мне кажется, это отличная идея. Так ты не упадешь с кровати, и в комнате будет больше места, — одобрила бабушка. — Что ты будешь есть на завтрак, солнышко?

Элиза умылась, оделась и огляделась по сторонам, размышляя, чем бы заняться. Квартирка и правда довольно тесная. Няня на кухне чистила картошку, бабушка гладила в гостиной под радио, из которого неслась во всю мочь оперная музыка. Бабушка увлеченно подпевала:

«Холодная ручонка,

надо вам ее согреть…»[1]

А между тем от утюга было нестерпимо жарко, все-таки на дворе стоял июль. В такие дни бабушка Лукреция всегда прикрывала все ставни: люди думают, что в полутьме прохладнее. Дедушка Анастазио читал газету в саду под сенью лавра у пруда с золотыми рыбками, где дул легкий ветерок.

В доме няни Изолины единственное укрытие — спальня. Няня там уже прибрала. Ставни прикрыты. В полутьме возвышается гигантская кровать хозяйки дома, застеленная строгим покрывалом из белого пике без единой складочки, которое ниспадает до самого пола. Элиза встала на четвереньки и заползла под кровать. Когда ее глаза привыкли к темноте, она с удивлением обнаружила, что там не хуже, чем в шалаше: можно сидеть выпрямившись и есть место для мебели.

Элиза притащила матрас, на котором спала ночью, и положила его в углу у стены. Еще туда поместился чемодан из-под игрушек вместо стола. Подушка вместо стула. Настольная лампа с бабушкиного комода. Довольная Элиза взяла бумагу и пастель, улеглась на пол и прорисовала все утро.