Книга Джулия. Сияние жизни - Звева Казати Модиньяни

Этот воображаемый диалог продолжался до сумерек. Держа перед собой фотографию, Джулия пыталась найти луч света, путеводную нить, чтобы выйти из пугающей ее тьмы страхов и сомнений. Вдруг ее мысли прервал громкий стук в дверь.

– Откройте, синьора Джулия, – услышала она голос маленькой Заиры, – откройте скорей.

– Что случилось? – испугалась Джулия, выскакивая на порог.

– Вам звонят из Милана.

Джулия со всех ног бросилась в сторожку. Только Амбра знала, где она находится.

– Джорджо? – крикнула она, схватив трубку.

– Нет, депутат Дзани, – ответила Амбра. – Он в клинике «Нигуарда». Кажется, дело плохо. Поезжай туда немедленно.

Глава 34

Сообщение о роскошном приеме на борту «Наутилуса» и о его неожиданном трагическом финале поместили все газеты. Фотографы запечатлели момент помолвки Марты Монтини с известным специалистом в области пластической хирургии Джеймсом Кенделлом и драматическую сцену, разыгравшуюся буквально через секунду: новоиспеченная невеста горестно склонилась над бездыханным телом своего жениха, сраженного сердечным ударом.

В самолете на пути в Италию Марта листала газеты и рыдала. Рыдала о несостоявшейся свадьбе, о несъеденном трехъярусном торте, о своей несчастливой судьбе.

Сидя рядом с матерью в салоне первого класса, Теа ловила время от времени любопытные взгляды пассажиров.

– Мама, пожалуйста, перестань, люди смотрят, – тихо попросила она.

– Ну и пусть смотрят, – сердито ответила Марта. – Плевать я хотела на этих болванов. Никто не может понять, как мне тяжело!

– Я понимаю твое горе, мамочка, но зачем выставлять его напоказ?

– Какое горе? Меня надули, в очередной раз надули! – Марта повернула к дочери возбужденное лицо. – Адвокаты этого сукиного сына Джеймса до нитки меня обобрали, ни гроша не оставили! Все досталось прежним женам и детям. Вилла в Антибе, квартира в Нью-Йорке, клиника в Лос-Анджелесе, яхта, деньги – все им, а мне шиш с маслом! Восемь месяцев изо дня в день, из ночи в ночь я терпела этого самовлюбленного зануду и в результате осталась с носом.

– Я думала, ты его любишь, – растерянно сказала Теа.

– Люблю? Ну конечно, я была без ума от него. Разве можно не любить денежный мешок?

– Твой цинизм просто чудовищен, – не сдержалась Теа.

– Я говорю то, что думаю. Можешь называть это цинизмом. Но лучше уж быть циничной, чем ханжой.

Теа видела, что мать все такая же, как и прежде, но она жалела ее. Когда после скоропостижной смерти Кенделла она рыдала у нее на плече, такая одинокая и беспомощная, Теа позвонила отцу.

– Папа, – сказала она, – я хочу взять маму к себе.

– Конечно, поступай, как считаешь нужным, – ответил ей Гермес, – но будь начеку. Ты свою мать хорошо знаешь, ей всякое может прийти в голову. Хотя после такого удара она, возможно, изменится…

Марчелло встретил их в аэропорту. Марта едва удостоила его кивком. Ей никогда не нравился этот голодранец с громкой фамилией, и в свое время она сделала все, чтобы разъединить их с Теодолиндой. Сейчас, конечно, если она будет здесь жить, придется держать себя в руках. Она могла бы устроиться и отдельно от дочери, но не хотела конфликта с Гермесом и отцом, которым дала слово никогда не возвращаться в Италию. Сейчас ее пугала перспектива одинокой жизни за границей, и она готова была на все, лишь бы остаться на родине.

Мать с дочерью сели в «Лендровер» графа Марчелло Бельграно и отправились в небольшое имение неподалеку от Кассано д'Адда.

«Фонтекьяра» – так называлось имение Теодолинды Корсини и Марчелло Бельграно ди Селе. На двух гектарах земли расположились большой крестьянский дом, две конюшни – одна, большая, для лошадей, другая, поменьше, для пони, – манеж.

– Добро пожаловать в наше поместье, – сказал Марчелло, помогая Марте выйти из машины.

– Хочешь посмотреть, как мы устроились? – спросила Теа, которая очень гордилась своей собственностью.

– Почему здесь никого нет? – удивилась Марта, ожидавшая увидеть слуг, конюхов и инструкторов по верховой езде.

– А мы с Марчелло?

– Не смеши меня. Кто здесь работает?

– Марчелло и я.

– Я не верю тебе.

– Придется поверить, – улыбаясь, сказала Теа.

– Ты хочешь сказать, что это огромное хозяйство – манеж, дом, лошади, пони – держится на вас двоих?

– Именно это мы и хотим сказать, – вступил в разговор Марчелло. – Пока нам не по карману нанимать помощников.

– А на что все это куплено? – обратилась к дочери Марта, которую всегда интересовала материальная сторона вещей. – Неужели ты истратила все, что положил на твой счет дедушка?

– Дедушкины деньги я не трогала, – объяснила Теа. – С покупкой лошадей отец помог, а на остальное мы взяли кредит в банке.

– В этих банках семь шкур сдирают, – неодобрительно заметила Марта.

– «Фонтекьяра» приносит доход, мы начали уже погашать кредит, – успокоила Марту Теа. – Летом много учеников, занятия с девяти утра до девяти вечера почти без перерыва. Зимой меньше желающих, к семи мы уже свободны.

Разговаривая, они дошли до конюшни, и Марчелло подвел Марту к стойлам.

– Здесь у нас немецкие полукровки, – как заправский экскурсовод, начал рассказывать он. – Это Ганновер, это Ольштайнер, а это Гортензия. – Он ласково погладил лошадь с раздутыми боками и пояснил: – Через несколько дней должна ожеребиться.

Гнедая кобыла, словно понимая, о чем идет речь, одарила их нежным взглядом.

– Посмотрите, – продолжал Марчелло, – между стойлами не глухие перегородки, а металлическая сетка. Дело в том, что у лошадей, как и у нас, есть потребность в общении. Чистокровных мы держим в этом отсеке. Смотрите, какие красавцы! Здесь четыре ирландца и два арабских скакуна, Кацима и Кадим.

– Интересно, очень интересно, – приговаривала Марта, разглядывая лошадей. – А кто же их чистит, кормит, навоз выносит?

– Сколько же можно объяснять, мама, что мы все делаем сами, – начиная терять терпение, сказала Теа. – Мы – это Марчелло и я. Встаем в шесть утра и крутимся до десяти вечера.

Марта не узнавала свою дочь. Хрупкая, изнеженная девочка работала по четырнадцать часов в день и говорила об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. От прежней неприспособленности и следа не осталось, Теа повзрослела и держится теперь независимо.

– А что вы делаете вечерами? – продолжила Марта свой допрос. – Ездите развлекаться?

– Вечерами мы занимаемся бухгалтерией, – ответила Теа. – Доходы, траты, счета, ссуды… До ночи так устанешь, что только и мечтаешь лечь в постель.