Книга Нью-Йоркские ночи - Эрик Браун

Веллман поджал губы и кивнул.

– Тем не менее у меня есть другое предложение, – продолжал Барни.

Взгляд Веллмана метался между Холлидеем и Барни.

– И какое?

– Вы будете нам платить, а мы будем на вас работать. Вы узнаете все, что мы обнаружим по делу Сисси Найджерии. Так вы можете быть уверены, что информация останется у вас.

– Откуда я могу знать, что вы не работаете на кого-нибудь из конкурентов? Мантони или Тайдмана?

– Разве ваши дознаватели сообщали, что мы работаем на другую компанию?

– Разумеется, они проверяли, но ничего не обнаружили.

– Потому что мы работаем на Виллье, и только на Виллье, – отрезал Барни. – Даю вам мое слово, насколько бы вы его ни ценили.

Веллман не отвечал, растягивая молчание, размышляя и оценивая ситуацию.

– Каков ваш гонорар, мистер Клюгер?

– Вполне разумный. Пятьсот долларов в час каждому плюс расходы.

– Это довольно быстро составит солидную сумму.

Барни улыбнулся:

– Спишите ее на R amp;D – исследование и развитие производства.

– Пятьсот долларов в час каждому плюс накладные расходы, а вы предоставляете мне ежедневный отчет. Если вы наткнетесь на что-либо, касающееся работы Найджерии в моей компании, то не имеете права сообщать ее никому, кроме меня, это понятно?

– Четко и ясно.

– Вам требуется подписанный контракт?

– Вы не поверите, – улыбнулся Барни, – но некоторым клиентам мы доверяем. Я буду присылать вам счет с подробным отчетом о расходах каждые три дня.

Теперь улыбнулся Веллман.

– Я не мог и рассчитывать, что наша беседа закончится соглашением о найме, – заметил он. – Может, я все-таки найду что-нибудь выпить, если вы, конечно, ко мне присоединитесь.

– Уже поздно, мистер Веллман, а нам еще нужно работать, – ответил Барни. – Еще одна вещь. Куласски и его напарник… Я думаю, они очень недовольны, что мы их сегодня заморозили. Будет неразумно, если они решат рассчитаться, ведь мы теперь по одну сторону баррикад.

Веллман утвердительно кивнул:

– Не беспокойтесь, джентльмены. Я с ними поговорю. Барни шагнул к окну в патио, Холлидей шел рядом. У самого выхода Барни обернулся и пробормотал:

– Сожалею, что с собакой так вышло…

Веллман не двинулся с места и не сказал ни слова, пока они не скрылись из виду.

Холлидей тоже молчал и заговорил только в машине:

– Ну и что ты об этом думаешь?

Барни положил руки на руль и развернулся на подъездной дорожке.

– Думаю, он говорил правду. У него задница трясется от страха, что какие-нибудь секреты попадут к конкурентам. Насколько я понимаю, у нас беспроигрышная позиция, Ход. Он может все потерять, а мы только выиграть.

Барни вырулил на прибрежное шоссе и направил машину к городу – к Нью-Йорку. Холлидей решил позвонить Ким и повести ее куда-нибудь поужинать. После ночных разговоров он хотел с ней объясниться и удостовериться, что у них все по-прежнему, все нормально.

А потом, несмотря на данное Ким обещание, он отправится в город и побеседует с завсегдатаями бара “Пена” о Сисси Найджерии и Кэрри Виллье.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Холлидей просидел в баре “Пена” почти до утра, все время заводя с различными женщинами разговоры о Найд-жерии и ее любовнице. Ничего существенного он так и не узнал, просто выяснил, что Сисси строго разделяла общение с “сестрами” и свою профессиональную жизнь. Она лишь изредка и мимоходом упоминала о сотрудничестве с Кибер-Тек, что, в общем, естественно для человека, работающего на переднем крае новой технологии.

На сей раз Длиннолицая не стала учинять ему допрос, да и маленькая Мисси Стальная Клешня тоже не появлялась, а он надеялся расспросить ее о похищенной той ночью обойме. Вообще-то Холлидей не думал, что девчонка как-то связана с латиносом, но чего на свете не бывает.

Пораньше вечером он повел Ким в маленькое итальянское бистро недалеко от офиса, и они поболтали, угощаясь лазаньей и запивая ее бутылкой кьянти. Ее прежнее, настроение испарилось без следа. Ким выглядела вполне беззаботно, с энтузиазмом рассказывала ему о задуманной бизнес-экспансии: еще двух точках в соседнем квартале, – и Холлидей отлично понимал, что нет смысла возвращаться к ее истерике прошлой ночью. Он чувствовал облегчение, но одновременно и беспокойство оттого, что она даже не упомянула об этом инциденте, о своих слезах, не извинилась и вела себя так, словно не помнила о том, что между ними произошло.

Довольный, что их отношения снова выровнялись, Холлидей отвел Ким в мансарду и отправился в город.

Было почти четыре утра, когда он наконец вышел из “Пены” и медленно поехал к Вашингтон-сквер, сам не понимая, зачем это делает. Он свернул на площадь и припарковал “форд” под деревьями напротив Солано-Билдинг.

Соседнее здание перестроили в соответствии с новой модой: теперь его голографический фасад выглядел как мраморная вилла с колоннами времен рабовладельческого Юга. По сравнению с ним Солано-Билдинг со своими исчерканными граффити стенами казался темным, закопченным и почти зловещим. Холлидей прочитал одну из надписей: “Ви-рекс против виртуального империализма!” Интересно, что это значит?

На улицах было по-прежнему многолюдно. Народ валом валил из ресторанов и баров, группы студентов околачивались на перекрестках. Несколько стариков собрались на площади поиграть в шахматы на старых бетонных столах вокруг печки. Беженцы и бездомные кучами спали под деревьями.

Повинуясь непонятному импульсу, Холлидей вылез из машины и пошел через площадь к игрокам за шахматными столиками. Земля под ногами сверкала изморозью, а дыхание вылетало изо рта облачком пара, похожим на нарисованный пузырек в комиксах, куда надо вписать фразу.

Худенький чернокожий мужчина сидел, кутаясь в тяжелое зимнее пальто и обхватив обеими ладонями кофейную кружку.

– Эй, парень, в шахматы играешь? – хрипловатым голосом поинтересовался он.

– Не очень хорошо. Человек рассмеялся.

– Ну, я тоже не очень. Как насчет партии? На десять долларов…

Холлидей присел и вынул банкноту. Мужчина установил часы на пятиминутный матч, и вскоре Холлидей уже попал в неприятности: за четыре минуты ему поставили шах и мат. Он пожал сухонькую, морщинистую руку противника и спросил:

– Вы здесь все время? Негр усмехнулся:

– Черт подери, я практически живу здесь, сэр.

– Не видали в прошлую ночь моего приятеля? Кубинец, длинные черные волосы, вот здесь шрам?

Шахматист нахмурился и поглубже нырнул в свое пальто.

– Не помню такого, парень. И вообще стараюсь держаться от них подальше. Еще партию?