Книга Ищейки - Василий Ершов

Адама отбросило на несколько метров, и теперь, перепуганный, наверное, больше всех, он сидел на заднице и смотрел прямо перед собой. Его била крупная дрожь. А за спиной бедняги, прямо из ночной тьмы, выткалась сгорбленная тень, в которой Люсиль без труда узнала Энвер. Колдунья подскочила к нове, присела на землю позади него, держа на вытянутых руках какой-то угловатый предмет. Злобно взвыл оживший вдруг ветер, но Энвер это нисколько не смутило.

– Мудростью магического Конвента! – высокий голос чародейки звенел. – Волей Высокого Трибунала! Духом нерушимого Эдикта! Во имя равновесия Силы я забираю твой стихийный магический дар, Нова! Сейчас и навсегда!

Резко усилился запах озона; заискрились, треща, концы металлической арматуры на вышках. Но энергии на вторую молнию у новы, очевидно, пока не хватало. Энвер докончила формулу и повернула одну половину репозитория.

Люсиль видела, как лучистый зигзаг впился Адаму в спину, и парень изогнулся дугой, зашёлся криком. Мисс Деверо, не в силах вынести этого зрелища, со слезами рухнула лицом в траву и пролежала так до тех пор, пока крик не оборвался вместе с шумом уходящей Силы. Ветер – уже второй раз за несколько минут – понемногу скис. С тихим шелестом на землю стал опускаться мусор, поднятый вихрем. Где-то в ажурных конструкциях мачт хрустнул на прощание последний разряд.

– Люсиль! – девушка услышала оклик Энвер и её упругие шаги. – Ты в порядке? Твой брат вроде ничего, только в ауте слегка. А вот… Дьявол, Крис!!!

Люсиль, донельзя измученная всем произошедшим в этот день, наконец лишилась остатков сил и провалилась в спасительное беспамятство.

Яркое и тёплое пятно солнечного света лежало, точно кошка, на полу под окном – впервые за много дней. По ту сторону стекла, на подоконнике, грелась невесть откуда взявшаяся бабочка. Она лениво шевелила пёстрыми крыльями, и Кристоф, жмуря один глаз, другим исподтишка любовался этими миниатюрными витражами. Изредка позади бабочки стремительными росчерками проносились стрижи, но птицы были слишком увлечены радостью полёта в чистой, безоблачной синеве, чтобы сейчас обращать внимание на что-либо ещё. По крайней мере, чародею так показалось.

Еле слышно скрипнула дверь. Маг остался недвижим, не подавая вида, что бодрствует. Осторожные, почти неуловимые шаги приблизились к нему. Кто-то тихонько присел на стул, по-видимому, стоявший возле кровати. Кристоф и тут не пошевелился, вернувшись к своему первоначальному занятию – разглядыванию бабочки. Ему стало весело: он знал, что вошедшая (не узнать эти шаги он, конечно, не мог) терпеть не может бездеятельности. Сидение в полной тишине определённо являлось одним из самых скучных, а потому ненавистных видов убивания времени. Кристоф подумал, что сейчас самое время испытать её терпение.

Минуты потянулись с увлекательностью бухгалтерских книг. Гостья беспокойно ёрзала на стуле, вздыхала, один раз с хрустом потянулась, но в целом вела себя предельно тактично, опасаясь тревожить спящего. Кристоф похвалил себя за то, что лежал, отвернувшись к окну, – иначе растянувшаяся до ушей ухмылка давно выдала б его с головой. Неожиданно посетительница от скуки начала напевать про себя:

«У старины Макдональда была ферма. И-а-и-а-йо!

И на этой ферме у него жили утки. И-а-и-а-йо!

То кряк-кряк здесь, то кряк-кряк там.

Тут кряк, там кряк, и всюду кряк-кряк.

У старины Макдональда была ферма. И-а-и-а-йо!»[2]

Кристоф ценой титанических усилий сдержал рвущийся наружу хохот, умудрившись даже не хрюкнуть. Напарница всегда пела, мягко говоря, отвратительно, и потому делала это крайне редко, да и то лишь наедине с собой (когда ей казалось, что никто не слышит). Однако то, что она начнёт петь мыслеречью, да ещё так же ужасно, как обычным голосом, стало для волшебника абсолютным сюрпризом. Парень решил, что с колдуньи, пожалуй, достаточно – тем более что терпеть её рулады не было больше никакой возможности.

«Больше не пой мыслеречью, Эн. Мёртвого разбудишь».

«Крис?»

Он, улыбаясь во весь рот, повернулся к девушке.

– Можешь больше не осторожничать, я не сплю.

– И давно? – озабоченно спросила Энвер.

– Около часа уже.

– Засранец! Я-то решила, что нечаянно тебя разбудила, – в шутку пожурила волшебница. – Так, если отслеживаешь время, значит, мозг не спёкся. А такие опасения, честно говоря, были.

– Что, серьёзно меня… шандарахнуло? – полюбопытствовал маг.

– Это ещё слабо сказано. Впечатало в землю, что твоим молотком – гвоздь. Как себя чувствуешь?

– Местами не чувствую. Местами ноет. Но в целом неплохо для того, кто должен быть мёртв.

– Не чувствуешь – это хорошо, – удовлетворённо кивнула тёмная. – Значит, мои усилия не пропали даром. Я, конечно, не лекарь, но с вашим целительным арсеналом знакома, недаром столько лет училась. Прямо на месте удалось смягчить самые тяжёлые последствия удара. Плюс все эти склянки с эликсирами и мазями. Но спасибо тебе стоит сказать изобретателям перстня.

– А что с ним, с перстнем? Поломался?

– Вдребезги. На твоём пальце только оплавленный обод остался, я его потом кусачками ломала. А печатку распылило. Но, надо признать, в этот раз Кольцо защиты от молний всё же сработало как надо – иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

– Да уж, повезло так повезло! – Кристоф поёрзал, прислушиваясь к ощущениям. – Похоже, я весь в бинтах. Как оно, с ранами-то?

– Неплохо, тебе действительно повезло, – успокоила Эн-вер. – В основном твоё беспамятство – следствие эфирного шока. Как тогда, в апартаментах Деверо, только в десять раз сильнее. Мозг не пострадал, и это главное. В остальном – синяки, кровоподтёки, небольшой ожог второй степени. Поверхностные повреждения. Да, ещё переломы костей плеча, предплечья и, возможно, повреждены рёбра. Я послала депешу в ближайший город, к вечеру оттуда должен прибыть профессиональный волшебник-хилер. Уж он тебя быстро на ноги поставит, будешь как новенький. Однако недельку постельного режима придётся вытерпеть.

– Наконец-то отпуск, – мечтательно зевнул Кристоф. – Хоть и больничный… А что там с Адамом… и Люсиль?

Ведьма ободряюще улыбнулась.

– А что им сделается? Адам больше не нова, его Сила – в репозитории. Дело плёвое было, после той молнии парень не сопротивлялся. Сидит теперь в комнате и молчит – живой и, в известной степени, здоровый. А сестрёнка вокруг него вьётся, никак не может поверить в своё счастье. Она тоже жива и здорова. Только не спала всю ночь, как и я. Пыталась уговорить её вздремнуть, хотя бы под утро, но она отказалась. Не заснёт, говорит, пока не убедится, что с тобой всё хорошо. И, кстати, я её сейчас позову.

– Эн…

– Сейчас и ни минутой позже, Крис! – Энвер решительно поднялась со стула. – Ты дрых двенадцать часов. Найди же в себе силы принять девушку, которая вынесла не меньше нашего!