Книга Все оттенки боли - Наталья Штурм

— Ужас! — округлила глаза Светка. — Вот извращенцы! В балете, например, почти все плюют на режим — и напиваются, и курят, и блядуют.

— Но не солисты же? — удивилась я.

— Да иногда и солисты. Я с ними в Серебряный бор ездила несколько раз. ну. там. где дом отдыха Большого театра. — так еле ноги унесла, все пять дней не просыхали.

— Ты? Да уж, тебя напугать сложно, — засмеялась я. и мы. дождавшись конца спектакля, отправились неподалеку в гости к баритону.

Парень оказался симпатичный, с отличной фигурой, что не редкость для баритонов, и о-о-чень любвеобильный. Он сразу же недвусмысленно начал за мной ухаживать.

Двусмысленно — это когда ухаживает и не понятно, чем кончится. — может, просто бла-бла «за жизнь» и разойдемся, а может, будет и развитие в сторону плотских утех.

Этот ухаживал без вариантов — кроме секса его мало что интересовало. К тому же по образованию он был акробат-вольтижер и до консы окончил цирковое училище.

Поскольку тщедушные хлюпики нам со Светкой никогда не нравились, парень заслужил мое внимание и ее одобрение.

Компания в тот вечер у него собралась большая, поэтому мы с баритоном только пометили друг друга глазами и молча договорились о свидании на следующий день. Светка ничего против не имела, потому что парень был блондин, а ей (как и мне) нравились брюнеты. Но подруга умела найти для меня нужные доводы, чтобы рассеять сомнения в надобности этой интрижки. К тому же кавалер из консерватории — это было в тему.

За последующие две недели он показал мне чудеса акробатических трюков, да таких головокружительных в прямом смысле, что Светка слушала, открыв рот.

— Как это — вниз головой? — охала подружка, пытаясь представить картину подобного секса.

Общность интересов, любовь к музыке и опере сделали наши отношения весьма стабильными. Мы часто встречались у него дома, он пел, я пела, мы пели вместе, смотрели по видику кассеты со знаменитыми мировыми голосами, и нам было вполне комфортно друг с другом.

Единственное неудобство было в том. что его квартира была расположена рядом с зоопарком. И утром, начиная с шести часов, весь зоопарк пробуждался от криков животных. Баритон, понятно, уже привык, а мне приходилось несладко. Поэтому я предпочитала не оставаться у него на ночь, а возвращаться домой.

В один из дней, когда, по обыкновению, у него собралась большая компания, он представил мне нового гостя:

— Знакомься, это мой самый близкий друг Александр.

Ко мне приблизился невысокий мужчина плотного телосложения, галантно поцеловал ручку и чересчур долго задержался на ней губами.

«Тенор», — сразу определила я по фигуре. Смутилась и ушла в другую комнату, где за столом веселились гости. Через несколько минут я почувствовала на себе внимательный взгляд. Александр сидел в дальнем углу комнаты и через кисть в упор смотрел на меня, не улыбаясь. Мне стало не по себе, и я пошла искать баритона.

— Ты останешься сегодня? — спросил он. когда я обнаружила его на кухне.

— А гости?

— Ребята все из общаги, тут два дома от меня, полчаса, и разойдутся.

— А… Александр?

— Сашка? Он москвич. Его родители в Театре оперетты работают. А его самого в этом году в труппу Большого зачислили. Он — звезда! Самый молодой солист оперы. А почему ты про него спросила?

— Да так… Он странно смотрит на меня. Ты говорил ему. что мы встречаемся?

— Да, конечно, он знает… Информация на всякий случай: он полгода назад женился, и у него жена беременная.

— На какой случай? — не поняла я.

— На всякий, — ответил баритон.

Я листала журналы, откровенно скучая.

Все ребята были знакомы между собой, все учились в консерватории, и мне неудобно было лезть в их разговоры. А Светки в этот день со мной не оказалось. Я отправилась в прихожую, чтобы позвонить маме. Из темноты коридора, как привидение, возник силуэт Александра. Мужчина схватил меня за руку, потащил в туалет и закрыл на щеколду дверь.

— Молчите, только, пожалуйста, молчите! Мне нужно вам сказать несколько слов!

Эти слова безумно напомнили речитатив Германна из оперы «Пиковая дама». «Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь!» — уговаривал игрок старушку… Чем кончилось, мы знаем. Она испугалась и умерла. И тем не менее я почему-то послушалась Александра и замерла в ожидании.

— Сейчас мы уйдем отсюда вместе. Сейчас или никогда. Я люблю вас. Я влюбился с первой секунды, как увидел. Если я вам не противен, если в вашем сердце есть капля любви ко мне, то мы сейчас уедем отсюда.

— Это невозможно. Я встречаюсь с вашим другом. Ерунда какая-то…

Но у него был магнетический талант владения словом. Он убеждал, как последний раз в жизни. Я слушала как завороженная.

— Мне больно это говорить, но я женат. Моя жена ждет ребенка. И, наверное, это преступление с моей стороны говорить так, но для меня теперь все не имеет значения. Только вы! Вы должна быть моей!

— Наверное, вы принадлежите к тем мужчинам, которых заводит, что женщина встречается с другим, да?

— Ты едешь? Да или нет? Или сейчас или никогда! Решай.

— Я не могу, я встречаюсь с твоим другом!

— Ты его любишь?

В дверь постучали. Подождали и ушли.

Вообще мизансцена была более чем странная: возле унитаза, в тесном сортире лучший друг твоего парня признается тебе в любви и почти плачет. А два часа назад вы вообще не были знакомы…

Для двадцатилетней девушки это было серьезное потрясение. В сердце нагрянуло смятение. Но, несмотря на чувства, от моего внимания не ускользнуло, что каждая его фраза была постановочной.

Он словно пропевал ее. а потом оценивал себя со стороны: «Ай да Сашка, ай да сукин сын!»

— Люблю его? Не знаю. Мы просто встречаемся…

Александр прижал руки к груди:

— Он тебе не подходит. Я должен быть с тобой. Только я!

Его сила страсти была настолько сокрушающая, что я начала… влюбляться. Он это сразу почувствовал, заплакал и стал целовать мою руку, чтобы добить окончательно.

— Пожалуйста… Умоляю тебя, уедем отсюда… Нам здесь нечего делать…

Он стоял на коленях и чувствовал себя при этом абсолютно органично. Я тоже встала на колени, не на унитаз же садиться.

— Ты знаешь, что я пою «Кармен» вместе с Образцовой? Ты не представляешь, какая это честь спеть с Еленой Образцовой Хозе в двадцать пять лет!

— Ну почему же — как раз представляю. Она моя любимая певица.

— Она фантастическая женщина! Она и Атлантов. Ты знаешь, что он мой педагог?

— Да я вообще ничего про тебя не знаю. — честно ответила я.