Книга Окончательно мертв - Шарлин Харрис

Я глубоко вздохнула и открыла дверь.

— Здравствуйте, мистер Каталиадис, — сказала я, чувствуя, что озабоченная улыбка растягивает мне губы весьма неубедительно.

Адвокат королевы состоял в основном из округлостей. Круглое лицо, еще более круглый животик, бусины глаз, круглые и темные. Вряд ли он человек — или, по крайней мере, на сто процентов человек, — но кто он, я точно не знала. Не вампир — вот он здесь, на ярком солнце. Не вервольф и не оборотень: не клубится вокруг его мозга красноватое гудение.

— Добрый день, мисс Стакхаус, — просиял он. — Как я рад снова вас видеть!

— А я вас, — соврала я сквозь зубы. — Я заколебалась, вдруг ощутив себя болезненной и нервной. Наверняка Каталиадис, как и все сверхъестественные существа, учуял, что у меня плохое время месяца. Только этого мне и не хватало. — Не зайдете ли?

— Спасибо, дорогая, — сказал он, и я отступила с дороги, наполненная мрачными предчувствиями, впуская в дом это создание.

— Садитесь, прошу вас. — Я твердо решила быть вежливой. — Не хотите ли выпить?

— Нет, спасибо. Кажется, вы куда-то собирались? — Он нахмурился, глядя на сумочку, которую я бросила на стул, когда шла к двери.

Так, я, наверное, чего-то не уловила.

— Да, — ответила я, вопросительно приподняв брови. — Я собиралась за продуктами, но это можно на часок отложить.

— Вы не собрали вещи, чтобы вернуться со мной в Новый Орлеан?

— Что?!

— Вы не получили мое сообщение?

— Какое?

Мы смотрели друг на друга во взаимном недоумении.

— Я к вам направил девушку с письмом от моей адвокатской конторы, — сказал мистер Каталиадис. — Она здесь должна была быть четыре ночи тому назад. Письмо с магической печатью, никто, кроме вас, не мог бы его открыть.

Я замотала головой, и недоуменное выражение моего лица сказало все, что могла бы сказать я.

— Вы хотите сказать, что Гладиолы здесь не было? Я ожидал, что она будет в среду вечером самое позднее. Она не приехала бы на машине, потому что любит бегать. — Он снисходительно улыбнулся на секунду, но улыбка тут же растаяла. — В среду вечером, — подсказал он мне.

— Я в тот вечер слышала кого-то возле дома, — ответила я и вздрогнула, вспомнив напряжение той ночи. — Никто к двери не подходил. Никто не пытался проникнуть в дом. Никто меня не позвал. Было только ощущение какого-то движения снаружи, и все зверушки замолчали.

Столь мощное существо, как адвокат сверхъестественной природы, не бывает сбитым с толку, но он стал очень, очень задумчив. Через минуту он так же задумчиво встал и поклонился мне, жестом указав на дверь. Мы вышли. На крыльце он обернулся к машине и поманил рукой.

Из-за руля вышла очень худая женщина. Она была моложе меня — лет двадцати или около того. Как и мистер Каталиадис, она была человеком лишь отчасти. Темно-рыжие волосы торчали клоками, на лице слой штукатурки. Даже вызывающий вид девушки из «Волоска» бледнел перед этим зрелищем. На ней были полосатые чулки — резкий контраст черного и розового, ботинки до колен — черные и на неимоверно высоких каблуках. Юбка черная, прозрачная, плиссированная, а сверху ничего, кроме розового топа.

У меня аж дыхание перехватило.

— Приветкакжисть? — весело бросила она, показав очень острые и очень белые зубы, в которые успел бы влюбиться любой дантист за секунду до того, как лишиться пальца.

— Здравствуйте, — ответила я, протягивая руку. — Я Сьюки Стакхаус.

Она быстро покрыла расстояние между нами даже на этих нелепых каблуках. Рука у нее была маленькая и костлявая.

— Очприятно, — ответила она. — Дианта.

— Красивое имя, — сказала я, когда поняла, что продолжения не будет.

— Пасиб.

— Дианта, — обратился к ней мистер Каталиадис. — Я хочу, чтобы ты кое-что для меня поискала.

— Чевоискать?

— Очень боюсь, что мы ищем останки нашей Глад.

Улыбка исчезла с лица девушки.

— Это точно? — произнесла она отчетливо.

— Да, Дианта, — ответил адвокат. — Это точно.

Дианта села на ступеньки, стянула с себя ботинки и полосатые колготки. Ее не смущало, что без них ее прозрачная юбка ничего не оставляла воображению. Поскольку мистер Каталиадис ничуть не изменился в лице, я решила тоже по-светски делать вид, будто не замечаю.

Едва успев разоблачиться, она тут же понеслась прочь над самой землей, принюхиваясь так, что явно стало: она еще меньше человек, чем я сперва подумала. Но двигалась она не так, как те вервольфы, которых я видала, и не как пантеры-оборотни. Тело ее изгибалось и поворачивалось так, как не бывает у млекопитающих.

Мистер Каталиадис наблюдал за ней, сложив руки на животе. Он молчал, и я поэтому тоже.

Девушка металась по двору, как обезумевшая колибри, почти заметно вибрируя от неземной энергии.

При всех этих резких движениях от нее не доносилось ни звука.

Вскоре она остановилась перед кустами на самой опушке леса. Наклонилась, разглядывая землю, абсолютно неподвижно. Потом, не поднимая глаз, она вытянула руку вверх как школьница, нашедшая правильный ответ.

— Пойдемте посмотрим, — предложил мистер Каталиадис, и своей решительной походкой зашагал поперек дорожки, потом по траве, направляясь к кустам восковника на самой опушке. Дианта не взглянула на нас, когда мы подходили, а смотрела только на что-то, лежащее на земле за кустами, и по ее лицу текли слезы. Я сделала глубокий вдох и посмотрела, что привлекло ее внимание.

Эта девушка была моложе Дианты, но тоже худая и стройная. Волосы окрашены в золотистый цвет — резкий контраст с кожей цвета молочного шоколада. Губы искривились предсмертным оскалом, открыв зубы столь же острые и белые, как у Дианты. Странно, но она не внушала того отвращения, что я ожидала ощутить, учитывая, что она пролежала здесь несколько дней. По ней ползало всего несколько муравьев, совершенно не так, как бывает обычно… и не так уж плохо она выглядела для женщины, перерубленной в талии пополам.

У меня на миг закружилась голова, и я испугалась, что сейчас упаду на колено. Я кое-что в жизни повидала, в том числе два массовых убийства, но никогда не видела никого, так разваленного пополам. Видны были ее внутренности — не такие, как человеческие. И похоже, обе половины были отдельно заплавлены огнем — очень мало вытекло.

— Разрезана стальным мечом, — сказал мистер Каталиадис. — Очень хорошим мечом.

— Что будет делать с ее останками? — спросила я. — Могу принести старое одеяло.

Я даже спрашивать не стала — ясно было, что полицию мы вызывать не будем.

— Мы должны ее сжечь, — ответил мистер Каталиадис. — Вон там, на гравии вашей парковки, мисс Стакхаус, будет наиболее безопасно это сделать. Вы никого не ждете сегодня?