Книга Побег - Бекс Хоган

Я вовсе не горю желанием пересказывать кому-либо всю эту бессмыслицу, но и не хочу уязвлять ее чувств, высказывая сейчас свои сомнения.

– Единственное, что мы должны обсудить с королем, это как нам ему помочь.

– Думаешь, он послушает?

– Думаешь, нет? – Когда Грейс в ответ скептически хмурится, я вздыхаю. – Я знаю только то, что людям нужна защита. Король не может им ее предоставить, пока мой отец крушит его флот. И вот тут-то на сцену выходим мы.

– Это при условии, что он хочет помочь своим подданным.

Ее цинизм напоминает мне Клару, ее предположение о том, будто короля волнует не народ, а исключительно он сам.

Так что когда мы входим в воды, окружающие Первый остров, у меня все сжимается. Возможно, Грейс права, возможно, король не захочет слушать мои доводы. И все же я должна попытаться.

Здешние порты всегда кипят жизнью, сюда заходят по делам суда всевозможных размеров, со всех островов, и сегодняшний день не исключение – яблоку негде упасть.

Первый остров – он долгое время не имел другого названия, но затем король настоял на том, чтобы мы начали называть его Королевским, – не имеет ничего общего с остальными пятью Восточными островами. Во-первых, он раза в четыре их больше, самый промышленный и самый населенный. То пульсирующее сердце, благодаря которому живы остальные. Горизонт украшают высокие печные трубы, выдыхающие в воздух разноцветный дым, свидетельствуя о том, что работа множества фабрик, расположенных на его южной части, еще не затронута всеобщим развалом. Созерцание дымов приносит некоторое облегчение. В душе я ожидала застать все производство вставшим, принимая во внимание состояние других островов. Первый – единственный остров, который отец позволял посещать своей дочери, и мне дважды разрешалось знакомиться с рынками в этой части города. Несмотря на вооруженных сопровождающих, я всегда испытывала восторг не только по поводу запахов пряностей и цветов, наполнявших воздух, но и из-за самих торговцев, воплощавших красоту разнообразия островов.

Когда-то было легко понять, кто с какого острова. У выходцев со Второго лица были цвета земли, с красным, обветренным румянцем от работы в полях, которыми славился их остров, тогда как обитатели Четвертого были такими же очаровательными, как и их цветы. Те, что разводили скот на просторах Пятого, были крепкими и бледными, как их живность, а представители Шестого острова выглядели такими же устрашающими и твердыми, как те камни, что они добывали. Жители Третьего всегда старались оставаться незаметными – даже сейчас они не показывались на рынке, предпочитая использовать для доставки своих товаров посыльных, – кожа их была такой же темной, как деревья, с которыми они работали. Однако на протяжении многих веков люди ездили с места на место, влюблялись, переселялись, так что теперь почти невозможно определить происхождение человека по одному только цвету его кожи. Отец всегда говорил, что подобное разнообразие позволяет убийцам всюду оставаться неприметными, смешиваться и не выделяться. Однако для меня это – свидетельство любви и уважения, которые все острова испытывают друг к другу, свидетельство того, что всех их объединяет не только океан. Много лет назад Бронн нарисовал для меня картинки островов, чтобы я могла запомнить уникальный облик каждого. Хотя все острова до определенной степени самодостаточны, большая часть урожая выращивается на Втором острове – Целинном, – и Бронн изобразил между болотами поля плодородной земли. Он нарисовал пути, по которым вода пробивала себе дорогу, где-то образуя запруды, где-то прорываясь дальше. Больше всего мне нравилось спокойное озеро чистой воды, отражавшей полную луну так четко, будто она упала на землю.

Его рисунки Черного и Цветочного островов стали причиной того, почему я так отчаянно хотела их посетить, и даже странно, сколько всего произошло с тех пор, как я лежала в гамаке и представляла себе, на что они похожи. Весь этот ужас. Вся радость. Вся боль. И все равно его рисунки навсегда останутся для меня чудом: темень лесов, красота лугов.

Единственный остров, на котором я пока не была, Пятый, которому Бронн посвятил всего лишь один набросок: маленькие шерстяные зверюшки, бродящие по пастбищу на фоне горного хребта, скрытого вихрем тумана. Он сказал, что больше там смотреть не на что, но мне нравилось думать, будто остров просто охраняет свои тайны.

Первый он изобразил поселениями: кузнецы куют оружие, корабельщики строят и чинят суда на верфях, рыбаки вытягивают на берег улов. Несколькими искусными мазками угля ему удалось передать постоянную кутерьму рынка.

На рынке продается все, чем богаты острова. Если вам нужно купить фруктов, овощей или любых злаков, Целинный остров к вашим услугам. Если вы ищете одежду, загляните к торговцам с Туманного острова. Их животные дают мягкую шерсть, которую островитяне часто красят, используя экстракты цветов с Четвертого. До катастрофы на рудниках Шестой остров присылал на Первый хрусталь и другие камни и минералы, чтобы, во-первых, пополнять королевские хранилища, а во-вторых, изготавливать все: от инструментов до пороха. Многие из этих товаров можно приобрести на одном из множества прилавков.

Все острова полны талантов, и я всегда поражаюсь тому, что мастера умеют создавать из своего сырья. Еда, духи, одежда, ювелирные изделия, украшения – все это можно найти в здешнем собрании чудес. Однако сегодня я не буду бродить по рынку. Вместо него я впервые посещу дворец.

Корабль, на котором мы пришли, невелик, поэтому рыбаки направляют его к одному из пирсов поскромнее, где человек, перебрасывающий трос, улыбается, когда мы сходим на берег. Грейс оставляет его улыбку без ответа, вместо этого вкладывая ему в ладонь монету.

– Ты нас не видел, ясно? – говорит она, и человек согласно кивает, надкусывая монету, чтобы убедиться в ее подлинности.

Приятно снова оказаться на земле, однако я скоро понимаю, насколько здесь все изменилось с моего последнего визита несколько лет назад. Хотя улицы всегда были оживленными, теперь тут можно встретить не только торговцев. Куда ни глянь, всюду попрошайки, отчаянно клянчащие еду. Толпы путешественников, прибывающих на судах с других пяти островов, сопровождаются солдатами, которые не дают им выйти за пределы города. В людях этих не чувствуется сопротивления, они выглядят побежденными. Запутавшимися. Не понимающими, где они и зачем. Вместо уличной музыки теперь слышен детский плач, перекрывающий крики торговцев и лай собак. У меня внутри все замирает. Что же делает король, чтобы помочь?

Мы с Грейс легко лавируем по узким улочкам, она точно знает, куда идти, однако после очередного поворота за угол становится очевидно, что выход из города – не такая уж простая затея. Дорогу к загородной резиденции короля преграждает отряд вооруженных дворцовых гвардейцев, заворачивающих всех, у кого нет веской причины заходить в глубь острова.

– Ну мы же не ищем легких путей, – с улыбкой говорит Грейс.

Мы подходим к толпе людей, умоляющих позволить им продолжить путешествие, и ждем с нетерпением своей очереди, когда оказываемся перед солдатами, которые отстраняются от нас копьями.