Книга Ингуш и осетинка: право на любовь - Аминат Кулаева

мы пошли по домам, а от Ирбега пришло смс: «Ты такая странная».

Мама Ирбега работала вместе с моей тетей. У меня тетя такая болтушка. И еще она часто обо мне всем ходит рассказывает, какая я хорошая, фотографии показывает и хвастается, мол, вот какая у меня племянница, посмотрите. Вот и доболталась до того, что матери Ирбега я приглянулась. Она пару раз сказала ему обо мне, мол, у женщины с моей работы такая племянница хорошая, красивая, хорошо было бы если ты с ней познакомился. Говорила шутя. Потом Ирбег когда спрашивал, кто и что – он понял что речь обо мне.

– Ами, а тетя Жанна у тебя есть?

– Жанна? Да есть, а что?

– А она работает в ****?

– Да, а ты откуда знаешь?

– Она с моей мамой работает.

Он рассказал мне значит это все, а я потом спросила у тети, чем она занимается там в рабочее время.

Одним словом, мама Ирбега положила на меня глаз. Жанна мне ничего не подарила на день рождения и попросила зайти к ней на работу, забрать подарок через пару дней. Я пришла, в кабинете сидела тетя Жанна, мама Ирбега и еще одна женщина. Жанна сделала мне подарок и как бы между прочим, познакомила меня с его мамой. Ее звали Алета, она была милой и приветливой, с волосами, выкрашенными в блонд.

– Аминочка, ты же знаешь моего Ирбега, да? Он о тебе говорил, хвалил тебя.

– Да-да, знаю.

Мы мило поулыбались друг другу и я пошла домой.

Вечером позвонил Ирбег, мол, ну что, знакомство с будущей свекровью прошло удачно. Я чуть не упала. Что он себе позволяет...Но мне не оставалось ничего другого, кроме как отшутиться.

У Хаважа были кое какие проблемы дома из-за меня. Больше всего протестовали тети. Он часто был без настроения, раздраженный. От его поникшего голоса расстраивалась и я сама.

Приехать у него не получалось, что меня огорчило. Получалось, он еще на месяц останется в Ингушетии, до свадьбы сестры.

Тем временем Ирбег пользовался каждым моментом поговорить, написать, повидаться – вроде бы как случайно. Иногда наши встречи подстраивала моя Фатима, что меня раздражало.

Ирбег был симпатичным парнем, и я к нему хорошо относилась. С ним было интересно и все такое, но я не воспринимала его, как мужчину. Иногда он звонил, с разных номеров, и я с ним говорила. Видимо, он это воспринимал как поощрение, следовало сразу же сбрасывать звонок.

Фатиме я дела замечания.

– Фааать!

– А?

– Зачем ты это делаешь?

– Что?

– Почему, когда мы идем с тобой гулять, ты об этом сообщаешь Ирбегу?

– Я?

– Ну да. И не говори, что ты не имеешь понятия!

– Не, ну вот вчера, к примеру, он сам написал смс, спросил, как я, и что ты делаешь. Я сказала, что мы собираемся на Плиева. И все.

– А в остальные разы?

– Ты недовольна?

– А по мне не видно?! Ты же знаешь, что я общаюсь с Хаважем, зачем ты пересекаешь меня с Ирбегом?

– Он хороший парень, Амин, красивый, и ты ему очень нравишься.

– И что? Некрасиво ты поступаешь. Я же тебя не свожу ни с кем, потому что уважаю Алана твоего.

– Мой Алан не ингуш!

– Не поняла? Что ты сказала?

– Мой Алан, говорю, не ингуш! Я не хочу тебе и себе проблем.

– Проблемы у меня будут, а не у тебя. Так что расслабься. Твой Алан на тебе женится, увезет, и все, какие проблемы тебе? Не бойся, из-за меня не пострадаешь. И не делай так больше.

– Ну ты присмотрись к нему, пожалуйста, Аминат! Что ты воротишь нос? С Хаважем тебе ничего не светит, одумайся, дурная!

–Рот закрой свой...

В общем слово за слово, и мы подрались с ней. На наши крики прибежал брат, Аслан. Стал разнимать и орать на нас, развел по разные стороны, потом прибежала мама. Фатя при маме что-то буркнула, вроде того, мол, яму себе роешь со своим…– дальше замолчала и вышла.

Мама осталась в недоумении – что и почему случилось, поругала нас. Но затем вспомнила последнюю фразу Фати и спросила, что она этим хотела сказать. Я не знала, что сказать, просто сказала, что понятия не имею, что она имела ввиду. Но мама догадалась, что дело в парне.

После этого она начала расспрашивать, общаюсь ли я с кем-то. Он этого вопроса у меня волосы на затылке дыбом встали. Все что угодно – только не это. Я долго отнекивалась, потом призналась, что есть мальчик один, и мы немного общаемся… в общем, преуменьшила все, сказала, что ничего серьезного нет. Мне очень стыдно было говорить на эту тему с матерью, я никогда раньше не обсуждала с ней мальчиков. Мама учинила допрос по поводу того, кто он, из какой семьи, как его фамилия и все прочее. Кое-как мне удалось перевести разговор на другую тему. Затем к нам зашла соседка и мама отвлеклась совсем.

Моя тетя Жанна попросила меня зайти к ней на работу и забрать кое-что у нее. В коридоре я столкнулась с Алетой (мамой Ирбега), которая меня пригласила попить чай с ней. Мне было неловко отказывать, и я согласилась.

Когда мы сели и разлили чай, зашла тетя и присоединилась к нам. Сидим, в общем мы, пьем чай с печеньками и тут заходит… Ирбег. Для меня его появление уже было как норма, мир тесен, как говорится. Он передал своей матери то, зачем пришел и уже собирался уходить, как моя болтушка-тетушка заговорила его за считанные секунды так, что он стал искать стул, чтобы присоединиться к нам.

Мы хорошо посидели, примерно с полчаса, пообщались. На обратном пути мы с Ирбеком дошли до остановки маршрутки и ждали. Он попросил мой телефон, послушать музыку или что-то скачать, я без задней мысли сразу же дала. Смс у меня на пин-коде, так что бояться вроде было нечего. Но я забыла про наше с Хаважем фото!

Однако он, честный человек, в фотографии не полез, зато отметил, что у меня немало вайнахских песен. Это ему очевидно не понравилось, он не преминул показать свое недовольство, высказал в духе, что, мол, зачем тебе это надо, удали их. И, когда телефон был в его руках, позвонил Хаваж.

– Тебе звонят, Амин.

– Ой, спасибо.

Я взяла телефон,