Книга Первое дело Мегрэ - Жорж Сименон

– Как вы суровы, Мегрэ!.. – Ле Брэ, вздохнув, поднялся. – Но, возможно, вы и правы. Я тотчас отправлюсь переговорить с шефом Сыскной.

– Вы думаете, это необходимо?

– Если действительно имело место убийство, в чем вы меня в конце концов убедили… – Господин комиссар! – обратился к нему Мегрэ, и голос его звучал почти умоляюще.

– Слушаю вас.

– Не обождете ли вы немного, ну хотя бы одни сутки?

– Только сейчас вы укоряли меня в том, что я не начал действовать раньше.

– Уверяю вас, я могу подняться. Посмотрите.

И, невзирая на протестующие жесты Ле Брэ, он сбросил с себя одеяло и встал на ноги, смущенный тем, что стоит перед своим начальником в одной сорочке.

– Это мое первое дело… – И я приношу вам свои поздравления по поводу усердия, которое вы… – Если вы сейчас поставите в известность Сыскную, то это дело перейдет в группу шефа и они сами доведут его до конца.

– Вероятно. Прежде всего, если Боб был убит, надо разыскать его тело.

– Поскольку речь идет о мертвом, то он может обождать. Не правда ли?

Они снова поменялись ролями, и теперь уже смеялся комиссар, отвернувшись в сторону.

Мегрэ, еще минуту назад такой властный, сейчас, в ночной сорочке с красной вышивкой по воротнику, был похож на большого ребенка, которого хотят лишить обещанного удовольствия.

– Мне совершенно ни к чему эта штуковина. Он попытался сорвать бинты с головы.

– Я могу выйти и закончить расследование сам. Дайте мне только разрешение допросить Дедэ и Люсиль, особенно Люсиль. Что они говорят?

– Сегодня утром, когда дежурный комиссар допрашивал Дедэ, тот спросил: «Жюль умер?» Я полагаю, речь шла о вас.

– Если завтра в это время я ничего не добьюсь, можете передавать дело в Сыскную.

Госпожа Мегрэ приоткрыла дверь, напуганная их громкими голосами, и застыла на месте, увидев мужа на ногах.

В этот момент позвонили в дверь. Она пошла открывать, Мегрэ и комиссар слышали, как она с кем-то шепталась на лестнице.

Когда она вернулась одна, Мегрэ спросил:

– Кто это?

Она бросила на него красноречивый взгляд, которого он не понял, и, так как он продолжал настаивать, ей пришлось признаться:

– Музыкант.

– Ну, я пошел, – сказал Ле Брэ. – К сожалению, я не могу найти подходящий повод для отказа.

– Простите, господин комиссар. Я хотел бы еще… Принимая во внимание тот оборот, который приняли события, принимая во внимание также и то обстоятельство, что делом будет заниматься Сыскная, не позволите ли вы мне, если возникнет необходимость, обратиться к мадемуазель Жандро?

– Полагаю, что вы сделаете это умело? Будьте, однако, очень осторожны.

Мегрэ сиял. Он услышал, как захлопнулась дверь, и начал одеваться. Но тут в сопровождении госпожи Мегрэ в комнату вошел Жюстен Минар. У музыканта был жалкий, взволнованный вид.

– Вы ранены?

– Пустяки.

– У меня дурные вести.

– Говорите же.

– Она удрала.

Мегрэ чуть не прыснул со смеху – до того растерянное лицо было у флейтиста.

– Когда?

– Вчера вечером или, вернее, нынче ночью.

Свой рассказ о побеге Жермен он закончил словами!

– Что мы делаем дальше?

Глава 8

Один молчит, другой говорит слишком много

– Надень, пожалуйста, теплое пальто, прошу тебя, сделай это для меня, – настаивала госпожа Мегрэ.

В то время у него было два пальто: теплое черное, с бархатным воротником, – он носил его уже три года, – и легкий прорезиненный короткий плащ, который он купил себе совсем недавно и о котором мечтал с самой юности.

Мегрэ подозревал, что, когда они вдвоем выходили из дому, жена успела шепнуть Минару на ухо: «Главное, не оставляйте его одного!»

Может быть, она в душе и подсмеивалась немного над флейтистом, но была к нему искренне расположена, находя его воспитанным, кротким и безобидным.

Серые тучи медленно заволакивали небо. Судя по всему, пойдет проливной теплый дождь – первый за последние десять дней, и тяжелое пальто Мегрэ так намокнет, что от него будет разить мокрой псиной.

Свой котелок он держал в руке – надеть его на голову нельзя до, тех пор, пока с нее не снимут повязку. Минар проводил его на бульвар Вольтера к доктору, от которого Мегрэ добился только одного: тот наложил более легкую повязку.

– Вам действительно необходимо идти в город? – Доктор протянул ему коробочку с желтыми пилюлями. – На тот случай, если вы почувствуете головокружение.

– Сколько я могу их принять?

– Четыре или пять за сегодняшний день. Не больше. Я предпочел бы видеть вас в постели.

Мегрэ не знал, что делать с музыкантом. Он не хотел обижать его, отсылать домой, хотя теперь он больше не нуждался в его услугах. Намекнув, что ему поручается весьма серьезное дело, он послал Минара на улицу Шапталь.

– Напротив дома, который вам известен, расположен небольшой ресторан «Старый кальвадос». Я бы хотел, чтобы вы оттуда понаблюдали за тем, что происходит у Жандро.

– А если вы себя плохо почувствуете?

– Я буду не один.

Минар расстался с ним лишь у дверей тюрьмы, на набережной Орлож. В тот момент Мегрэ был еще полон веры в себя и поэтому даже с наслаждением вдыхал запах мрачной подворотни. Все здесь было омерзительно, грязно. Сюда каждую ночь полицейские свозили всех подозрительных, какие попадались им на улицах города, весь богатый урожай нищеты, подобранной во время облав.

Он вошел в дежурку Сыскной, в которой пахло казармой, и спросил, может ли его принять комиссар. Ему казалось, что на него как-то странно смотрят. Но он не придал этому значения. По-видимому, решил он, секретаря из квартального комиссариата здесь считают личностью весьма заурядной.

– Присаживайтесь.

Здесь было трое полицейских: один писал, а двое других сидели без дела. Кабинет комиссара был рядом, но никто и не подумал пойти доложить ему, что его спрашивают, никто не обращал на Мегрэ никакого внимания: с ним обращались так, словно бы он не имел ни малейшего отношения к полиции. Все это так сковывало его, что он даже не решался закурить.

Спустя четверть часа он осмелился спросить:

– Комиссара нет?

– Занят.

– Где люди, которых подобрали сегодня ночью? Проходя по коридору, он никого не увидел в большом зале, куда обычно заталкивали «дичь».