Книга Сны единорога - Камилла Бенко

За дверью послышались радостные возгласы и сразу же за тем – бурные аплодисменты. Сердце Клэр забилось чаще, она поспешила повернуться… Напрасно она поспешила.

Послышался треск! Девочка наступила на шлейф своего наряда и теперь летела головой вниз.

Ей всё же удалось не упасть на колени, но тут за дверьми заиграли фанфары.

Её выход.

Охваченная волнением Клэр выпрямилась, поправила юбки и одним толчком открыла тяжёлую дверь.

Когда она вышла в Тронный зал, у неё перехватило дыхание. В отличие от остальных помещений цитадели зал не был отделан мрамором с розовыми прожилками. Вместо этого он состоял целиком из янтаря. Сотни лет назад, ещё до Войны гильдий, земледельцы преподнесли самоцветчикам этот подарок. Так они отблагодарили их за печные камни, которые сохраняют тепло даже в разгар зимы.

Символ дружбы двух гильдий. Пускай теперь янтарь – камень, в начале своего жизненного пути он был смолой дерева. В его липкую сладость попалось не одно насекомое, а если легенды не врут, то и многие тайны этого мира. Прозрачность янтаря пропускала сквозь него солнечные лучи, которые заливали всё вокруг тёплым светом цвета кленового сиропа: переливчатого оттенка, красноватого, как осенний лист, и ещё более тёплого, чем золото.

Голоса жителей Горнопристанища поднимались к потолочным балкам, пока Клэр шла к середине помоста, где её ждал Корналин. Магистр Горнопристанища, как обычно, опирался на ручку трости в форме бараньей головы. Хотя он и выглядел уставшим, его тёмные глаза блестели неуёмной энергией, пока девочка шла к нему навстречу. Ей словно в тысячный раз напомнили, что другого шанса у неё не будет.

Клэр задрожала от волнения. Её взгляд скользнул к постаменту. Голова девочки стала ватной, у неё заложило уши. На толстой фиолетовой подушке лежало нечто, похожее на длинную сосульку. Предмет поблёскивал в солнечном свете. Это что-то вроде волшебной палочки? Что они попросят её сделать? За всё время в Горнопристанище Клэр ни разу не слышала о чудесах, для которых требуется палочка! Она почувствовала себя так, словно кто-то выскреб её ложкой почти подчистую, и теперь внутри у неё осталось одно только сердце, сотрясавшее всё её тело. Что, если она что-нибудь случайно взорвёт, как было с глиняным граалем?

Наверное, у неё были дикие глаза, поскольку магистр Корналин жестом подозвал её подойти ближе. Едва Клэр встала рядом с ним, как хор голосов стих.

– Клэр Мартинсон, – прогремел Корналин поверх воцарившейся тишины. – Мы собрались здесь сегодня из-за истории, которой ты поделилась с профессором Террой. О возвращении последнего единорога, недавно освобождённого из камня тобой. – Страх поднялся в горле девочки, едкий и горький, но она кивнула, и Корналин продолжил: – И вот, прежде чем приступить к итоговому испытанию, мы, народ Горнопристанища, просим тебя выслушать наш рассказ. Рисунки повторяются, как и истории. Готова ли ты нас выслушать? – Клэр неуверенно кивнула. – Замечательно, – произнёс Корналин.

Голос и выражение лица старика были бесстрастны. Он отступил чуть в сторону, и Клэр увидела, что на помост поднимается профессор Терра. Она и сама переоделась, после того как оставила Клэр в комнате ожиданий, и теперь вся сверкала от россыпи рубинов и топазов на её туалете. Всякий раз, как она делала шаг, её платье колыхалось холодным пламенем. Клэр поняла: уж если профессор надела на себя столь торжественный наряд – пиши пропало. Её ждёт отнюдь не ещё один из тех простых тестов, что она проходила в её кабинете на протяжении последних недель. Это испытание будет совершенно иным.

И Клэр не имела ни малейшего представления о том, что оно будет собой представлять.

Пока Терра перелистывала позолоченные страницы книги, которую принесла с собой, девочка разглядывала собравшихся.

В первых рядах сидела стайка учеников. Они были одеты в свою синюю форму. Позади них расположились подростки-подмастерья в белых туниках с синей окантовкой. Остальная часть зала была заполнена представителями самых разных самоцветных профессий: гончарами, стеклодувами, ваятелями, рудокопами, и не только. Но хотя глаз там было предостаточно, чтобы коленки девочки застучали под длинным подолом её платья, она не видела среди них Софи.

– В те незапамятные времена, когда в Ардене ещё не началось кровопролитие, – прочитала Терра вслух, её голос беспрепятственно пронёсся по Тронному залу, – Арденом одиноко правил вдовец-король. Одна только у него была отрада: наблюдать за тем, как его единственное дитя играет на хрустальной флейте.

«Флейта!» – Глаза Клэр упали на постамент впереди. Теперь-то она разглядела, что на сосульке было три небольших отверстия. Вот только это была не сосулька, а хрустальный музыкальный инструмент.

– Дочь короля, – продолжила Терра, – была для него светом в окошке. Но вот пришёл чёрный день, и сразила её хворь. Не играла она больше на флейте, и, хотя многие пытались, никто не сумел её исцелить.

Голос женщины будто эхом повторял слова из другой истории – той, что Клэр вспоминать не хотела. Потому что прошло не так много времени с того дня, когда мама с папой усадили девочку рядом и сказали ей, что Софи останется в больнице чуть дольше, чем они думали, потому что врачи не знают точно, как поставить её на ноги. Как её вылечить. Она легонько вздрогнула, как если бы отгоняла от себя воспоминание, и постаралась сосредоточиться на рассказе профессора.

– Но вот королю поведали, что живёт в лесу за водопадом под звёздами старица, что может знать нужное лекарство. И отправился король в путь. Прибыв наконец к той, что жила за водопадом под звёздами, он предложил ей все сокровища королевства за исцеление дочери. «Что толку мне в королевских богатствах, – ответила старица. – Здесь есть всё, что мне нужно. Вот только не вижу я звёзд». И отдал тогда король ей свои глаза, и сказала она ему, что дочь его под силу спасти одному лишь единорогу. Возвратился король в свой дворец, но сколько бы удальцов он ни посылал, никому не удавалось изловить чудесного зверя. Возвратился король к старице, что жила за водопадом под звёздами, и спросил её, как поймать ему единорога. Взамен предложил он всю свою власть. «Что толку во власти твоей, – ответила старица. – Здесь всё, что мне нужно. Вот только нет у меня голоса посильней, чтоб подпевать водопаду». И отдал тогда король ей свой голос, и сказала она ему, что единорог непременно приходит на выручку невинной душе, уготовили которой жестокую участь.

Ужас вонзился в горло Клэр шипами: «Жестокая участь» – что они попросят её сделать?

– И вот, – продолжила Терра, уже не глядя на страницу перед собой. Вместо этого она смотрела прямо в толпу самоцветчиков. – Вывел король свою хворую дочь на поляну и вонзил кинжал в сердце отрады своей. Пролилась королевская кровь на траву, и предстал наконец перед ними единорог. В слезах король бросился в ноги благородного зверя, моля, чтобы спас тот любимую дочь. Поднялся единорог тогда на дыбы: в гневе, в ярости, в ужасе. Лишь коснулись алмазные копыта земли, наклонилась его голова, остриё замерло у королевского сердца. – Клэр ахнула. – Но! – Голос профессора разгорелся вновь. – Не вонзил он тогда свой рог во вдовца-короля. Подошёл зверь к принцессе. И её угасавшее сердце прошептало желание девушки: чтобы отец был прощён. Доброта усмирила зверя праведный гнев, и тогда он исполнил желание короля. Прикоснулся он рогом к сердцу принцессы. Желание, что посеяно было в душе, дало ростки и расцвело, и вот уже вся она была его свет и жар. Радостным всполохом приветствовал свет перемену, заключая в объятия дочь короля. А когда наконец он погас, увидал король, что наделал: дочка его, единственное дитя, свет в оконце, стала единорогом, что не знает ни болезни, ни старости. – Терра ненадолго замолчала. – Король спас свою дочь и вместе с тем потерял, ведь нет у чудесных созданий родни среди людей и семья им лишь ветер да звёзды. Отпустил он тогда свою дочь, даровав ей тем самым спасенье.