Книга В тени скалы - Ирина Владимировна Дегтярева

снова замкнулся. С одним лишь отличием от прошлого раза – теперь в центре круга находился стопроцентный подозреваемый. Ясему необходимо было предпринять нечто такое, чтобы удалось вырваться из замкнутости круга и выдернуть из него Тахира, вывести его на чистую воду.

Тарек продолжил свои изыскания с неугасающим азартом человека, привыкшего добиваться всего в жизни. Ему никогда и ничего просто не давалось, а он только злее и упорнее становился в достижении цели.

Ясем не замечал сгущавшихся над Багдадом и Саддамом Хусейном туч. Он запросил у начальника тюрьмы конверт, в котором пришла бумага об амнистии.

С верблюжьим упрямством он исследовал печати на конверте и вычислил, с какой именно почты был отправлен конверт. Нашел работника почты, который принимал это почтовое отправление и регистрировал его. Заставил вспомнить человека, принесшего конверт.

Разумеется, описание не соответствовало внешности Тахира. Тот, во-первых, был слишком важной птицей, чтобы выполнять такую работу самостоятельно, а во-вторых, слишком осторожен. Он все делал через посредников.

Тарек понимал, что описанный работником почты человек мог оказаться случайным прохожим, которого попросил об услуге Тахир. Но Ясем искал настойчиво и нашел, в чем прокололся Тахир.

Он послал на почту своего помощника, не первого встречного. Из опасений за сохранность письма от «прокурора». А помощника этого Тарек знал в лицо, потому и смекнул сразу, что наконец дело сдвинулось с мертвой точки.

Но уже вечером того знаменательного дня Ясем услышал по телевизору воззвание Буша:

«В Ираке диктатор изготавливает и прячет оружие, которое может дать ему возможность занять господствующее положение на Среднем Востоке и угрожать цивилизованному миру, – но мы ему этого не позволим…»

Также утверждалось Западом, что Саддам спонсирует «Аль-Каиду», хотя этим промышляла Саудовская Аравия.

День накануне начала операции коалиционных войск врезался в память Тарека, тихий, с розовым закатом над Тигром, свежим вечером. Предчувствие войны витало уже многие месяцы, но люди жили своей привычной жизнью… Они просто жили. Бадра хотела в выходные съездить за город и уговаривала Ясема, сидевшего у телевизора в глубокой задумчивости:

– Ну, хабиби, мы раньше так любили ездить за город. Устраивали пикник. Последнее время ты и дома почти не бываешь. – Она села на подлокотник кресла, приобняла Тарека, позвякивая браслетами на руках. – Давай поедем! На белом «Мерседесе», опустим стекла в машине, сейчас еще не жарко.

– Наверное, не получится. На той неделе, может быть… Дел слишком много. – Он с виноватым лицом нежно похлопал ее по руке.

На следующий день, едва он уехал на службу, его дом прямым попаданием был уничтожен.

Потом ему очень часто снилось, что они все-таки поехали за город. Бадра сидела рядом, ветер из открытых окон трепал края платка, лежащего у нее на плечах. Засмотревшись на нее, он почти не глядел на дорогу, сам не понимая, почему так жадно смотрит на жену. А ее лицо словно уплывало, черты, казавшиеся незыблемыми в памяти, размывало. Как если бы они были начертаны на песке, и год за годом, как волна за волной, стирали изображение. Он думал, что всему виной ветер с привкусом дыма от пожарищ. Ведь понимал даже во сне, что идет война. А их поездка – это побег… Отвлекшись от жены на мгновение, бросив взгляд на дорогу, он вдруг понимал, что ее рядом нет и никогда больше не будет. Только шарф Бадры, зацепившись за боковое зеркало снаружи, метался на ветру, кроваво-красный… Хотя она носила чаще черный. Бадра так и не стала светской женщиной, как, например, Саджида – первая жена Хусейна, бывшая его двоюродной сестрой. А обрывался сон всегда одинаково – лобовое стекло заливало кровью, и привкус ее оставался на губах. От испуга Тарек просыпался…

Сейчас, сидя в тоннеле на полпути к сектору Газа, вспомнив Тахира, Ясем тут же вспомнил и Бадру. Они стали неразделимы в сознании Ясема.

Тахир знал, где живут Тарек и многие другие сотрудники Мухабарата, чьи дома также адресно отбомбила коалиционная авиация. А затем аресты правительственных чиновников производились, когда уже американцы вторглись в Багдад, по очень точным наводкам. Хватали тех, кто не успел удрать.

Как только начались бомбежки, Ясем рванул к дому Тахира, понимая, что если он прав относительно него, то несколько часов промедления – и предатель скроется. Но было уже поздно… Мааруф, как сказали соседи, уехал из Багдада неделю назад со всем семейством.

– Повезло им, – с завистью сказала соседка. – У Мааруфа-сайида как раз отпуск начался. Вовремя они уехали. Что творится, что творится! – причитала женщина, поглядывая на небо…

Абдалла всхрапнул и открыл глаза. Наткнулся на взгляд Тарека.

– Не спал, что ли? – проводник потянулся. – А зря. Нам еще долго идти.

– Нас там встретят? – Ясем поднялся, потирая затекшую поясницу.

Халаф пожал плечами и фыркнул, удивляясь наивности вопроса.

– Если бы тебя там не ждали хамасовцы, я бы ни за какие бабки не согласился вести. Туда только по их приглашению. Это их вотчина.

Тарек передал сообщение для Хапи, прежде чем выезжать в Египет, не слишком полагаясь на Гольфиста. Слова Халафа подтверждали его опасения.

– Мне сказали, что через тебя я смогу передавать информацию. Ты останешься в секторе?

– Упаси Аллах! Я и на поверхность не сунусь. Сдам тебя с рук на руки и обратно. Если цахаловцы меня застукают в секторе без документов, с египетским паспортом, – он вытащил из кармана потрепанный темно-зеленый паспорт с орлом на обложке и потряс им, – от пули не закроешься, а израильской визы в нем нет. Тебя из Рафаха наверняка повезут в Газу или в Джебалию. Я бываю в местном Рафахе примерно раз в неделю. Ты сможешь подъезжать или подсылать кого-нибудь, кому доверяешь.

– Не понимаю, тут же по прямой недалеко. Чего так долго идем? Ведь все в пределах Рафаха.

– Да, так-то оно так. Но генерал [Генерал – здесь президент Египта (с 8 июня 2014 года) – Абдул-Фаттах Халил Ас-Сиси] стал бороться с ХАМАС – они поддержали власть «Братьев» еще до военного переворота. Теперь Сиси мстит и пытается прекратить сообщение между нами и Газой. А тоннелей больше тысячи. Все изрыто. Из дома в дом они тянулись по Рафаху и через границу. Генерал отселил часть районов Рафаха, откуда шли тоннели.

– Помогло? – Тарек что-то такое слышал по «Аль-Джазире».

– Пришлось прорыть их подлиннее, до новых жилых районов, – усмехнулся Халаф. – Тогда генерал взялся тоже копать. Канал прорыли из моря. С этим бороться нам сложнее, но мы народ упрямый.

Ясем смотрел в лохматый затылок Абдаллы и подумал, что недооценил парнишку. Тот не прост. Не балбес, который гонится за длинным египетским