Книга Царь, царевич, король, королевич - Сергей Лукьяненко

Стас посмотрел на меня таким взглядом, что я понял — что-тосделал не так, зря помешал. Но было уже поздно. Кащей с готовностью прервалспор и спросил:

— А вы книжки какие любите? У меня — вот... много.

— Все любим, кроме сказок, — заявил Стас. —Особенно русско-народных.

— У меня всякие есть, — гордо сказал Кащей. —Сейчас, составим вам культурную программку...

Он направился к стеллажам. Я крикнул вслед:

— А фантастика есть?

— Наверное, — пожал плечами Кащей. — Я давноуже не читаю, буквы почти забыл...

— А говоришь — литературный критик! — укоризненнопроизнес Стас.

— Это не мешает, — захихикал Кащей. — Критик— не читатель... Так... Что же вам дать на прочтение перед смертью?

— Вот дурной, — шепнул я Стасу.

— Точно, — согласился Стас. — У тебя карманыпустые?

— Да.

— Насыпь вон тех конфет... Как ты думаешь, нас спасут,или мы сами из башни убежим, возьмем волшебный меч и замочим Кащея?

— Спасут. Мне его жалко убивать.

— Мне тоже... Значит, Кубатай спасет, — Стаспотупился и добавил: — Может, пойдем в ДЗР работать?

— Подумаем, — решил я.

...Толком подумать мы не успели. Кащей бухнул на стол пачкупыльных томов и гордо заявил:

— Вот!

Мы со Стасом принялись разглядывать книги. Их было семь. Япрочел названия. Это были: «Справочник юного энтомолога», «Мать», «Цемент»,«Госпожа Бовари», «Физика для всех», «Как закалялась сталь» и «Словарьненормативной лексики русского языка». Прочтя последнее название, Стасозадаченно глянул на меня, а затем открыл словарь на букве «Ю». Прочел что-то.Покраснел. Интересно, что за слово-то могло быть?

— Ты что, гад, издеваешься? Где фантастика?

— А нету? — сконфуженно спросил Кащей.

Я покачал головой.

— Щас, щас еще подберу, — затараторил Кащей.

— Ну нет, — решил Стас, — мы сами выберем.Пошли, Костя.

И мы стали рыться в книгах. Тут и вправду было все. Стаспринялся отбирать стопку фантастики. Помирать с голода он явно решил долго исодержательно. Вначале он набрал всяких разрозненных томов, потом наткнулся наполное собрание сочинений Жюля Верна и попробовал унести его. Но Жюля Вернасменил Герберт Уэллс, а вскоре и Уэллс был водворен на полку, зато Стасзавладел собранием своего любимого детского фантаста Решилова. Его он, хоть и снатугой, но мог унести.

— Пойдем голодать, Стас, — потянул я его за руку.

— Погоди, — отстранился он. Его глаза блестелижадным огнем. — Вдруг еще чего найдем?

И тут он увидел, как Кащей, стараясь не шуметь, подсовываетпод обломанную ножку платяного шкафа какой-то том.

— Ага! — взревел Стас и бросился к шкафу. —Так и думал! Самое интересное прячешь, да?

Я кинулся за братом. Тот принялся вытягивать книгу из-подшкафа, и вдруг Кащей подобострастно заявил:

— Бери, бери, только в шкафу не ройся...

— Хитрый, да? — и Стас немедленно ринулся втемноту шкафа. Кащей ловко закрыл за ним дверцу, и я услышал испуганный вскрикбрата.

И тишина. Только мелкое хихиканье Кащея:

— Ой, уморил... Ой, какой глупый... Решили Кащеяобхитрить... Ой, умора. В Голодную Башню, ха-ха!

— Где Стас? — сжимая кулаки крикнул я.

— В шкафу! — с готовностью заявил Кащей. —Загляни...

— Не буду! — я сообразил, что сейчас сгину вследза Стасом, и отбежал. Но Кащей с неожиданной ловкостью бросился за мной,схватил за воротник рубашки, на пухлых ручках вздулись арбузы мускулов — изловеще сказал:

— Я и вправду бы вас съел или на кусочки порезал.Только я кое-что позабавнее придумал...

И он понес меня, держа перед собой, как котенка. Я несколькораз лягнул коварного злодея, но он этого словно и не заметил. Он поднес меня кшкафу — и пинком отправил внутрь.

Я летел вперед, будто за шкафом была пустота. Самым обиднымбыло то, что за спиной доносилось затихающее хихиканье Кащея. И вдруг в глазаударила яркая белизна. Такая яркая, что я зажмурился от боли в глазах.

...А когда открыл их, понял, что лежу в снегу. Было ужаснохолодно. Я поднялся на ноги и тут же провалился по колено. То, что я увидел,повергло меня в ужас. Ровный, сверкающий снежный наст распростерся догоризонта. Я огляделся. Все то же, куда ни глянь. Только повернувшись кругом, яобнаружил некоторое разнообразие в этой белизне: серым пятном шагах в пяти отменя лежал Стас. Снег вокруг нас был нетронут, словно мы упали с неба. Яиспугался, и хотел было уже позвать брата, но тут он шевельнулся и поднялголову.

Глава четвертая,

в которой Холмс проявляет топоистине английское упрямство, то поразительную прозорливость, то — ужасающий цинизм

(Рассказывает доктор Ватсон)

— Друг мой, — обратился ко мне Шерлок, когдаМак-Смоллет и Кубатай закончили свой рассказ о колдуне Кащее Бессмертном,решившем погубить весь мир. — Приходилось ли вам ранее выслушиватьподобный бред?

— Не приходилось, — признался я.

— Однако, к сожалению, все то, что мы с вами пережили впоследние часы, неопровержимо доказывает правоту наших потомков.

— Да, доказывает, — вынужден был согласиться я.

— Что ж, — сказал Холмс, — детей надовыручать. Из того, что я услышал, следует, что под шкафом должна была лежать тасамая книга, в которую Кащей их отправил...

— Ее там не было, — грустно сказал Кубату. —Кащей — осторожный, вынул, наверное...

Холмс задумался.

— Предлагаю провести следственный эксперимент, —произнес он наконец. — Допустим, что злоумышленник действовал не позаранее обдуманному плану, а импровизационно. Вот вы, мой друг, —обратился он ко мне, — вы будете старшим из мальчиков. А вы... — онзамялся, забыв имя (видно сказывалась нехватка кокаина), — вы,лысый, — младшим.

— Верное решение, — кивнул Кубату, сумев, какистинно интеллигентный человек, не заметить бестактность, — у нас всегдасо Стасом родство душ ощущалось.

— А вы, — Шерлок кивнул Мак-Смоллету, —будете Кащеем.