Книга Что будет, если я проснусь - Анна Монахова

не только меня. Учительницу это тоже очень злит. И она отчитывает Федю прежде, чем разрешить ему сесть на место.

Ещё он очень шумный. У Феди громкий голос и бумкающие громкие ботинки. Но когда он смеётся, я улыбаюсь тоже. Мне нравится его смех. Однажды Федя повернулся ко мне и попросил линейку. Странно, я ведь видела у него в рюкзаке небольшую линейку. Но, кажется, он пытался скрыть от меня, что она у него есть. Непонятно, зачем Феде это понадобилось. Конечно, я дала ему свою. А вот просто повернуться и посмотреть Феде прямо в глаза или улыбнуться, как я мечтала, не смогла. Протянула линейку, глядя в сторону.

Но Федя на этом не остановился. Он попросил ручку взамен сломанной, листок из тетради, резинку. Вроде как моя резинка мягче. И почему он такой несобранный? Ведь это всё совсем нетрудно купить в канцелярском магазине. Но я так радовалась, что он заговаривает со мной, что с радостью протягивала Фёдору и листок, и ручку.

Сегодня после урока, стоя на крыльце школы, я позвонила маме. Обычно она заходит за мной по пути. И мы вместе идём домой. Но сегодня мама меня не встретила. Странно. Это немного выбило меня из привычного ежедневного ритуала. Я начала набирать на телефоне мамин номер и поняла, что от волнения не могу нажать нужную кнопку. Знаки на экране просто начали сливаться в одно цветное пятно. В этот момент захотелось швырнуть телефон о стену.

И тут услышала голос Феди за спиной:

– Хочешь, я провожу тебя?

Я искоса посмотрела на Фёдора, на его чёрную куртку и джинсы, на большие наушники.

Зачем ему меня провожать? Ну зачем? Я потянулась рукой к волосам, чтобы по привычке потянуть прядь. Иногда это меня успокаивает.

– Ну так что? Пошли? – спросил Федя.

Что же я молчу и стою, как истукан? Мне надо что-то ответить? Я не знаю, не знаю. Если начну говорить, точно всё испорчу.

Я молча кивнула и начала спускаться с крыльца. Федя пошёл рядом со мной. И я вдруг почувствовала огромную благодарность. За то, что он не задавал вопросов. За то, что просто был рядом. Мы долго шли молча. А потом я и сама не заметила, как начала ему отвечать. За разговором время прошло совсем незаметно.

И я даже посмотрела ему в глаза. Они у Феди очень красивые – карие. Он болтал о чём-то. А я шла и считала наши шаги. Кажется, я больше не боюсь смотреть ему в глаза. И мы идём рядом так, будто всегда шли по жизни вместе. Может быть, своего человека можно узнать по цвету глаз? Или по походке? А может, по смеху?

Глава 3

Мне казалось, что все вокруг знают какие-то скрытые правила поведения и вещи, а мне об этом рассказать забыли.

Из интервью с девушкой с синдромом Аспергера

Когда я была маленькой, я не умела сидеть на месте. И если мы шли в театр, мама брала с собой кучу вещей – телефон, питьё, сладости, сухарики. Всё что угодно, чтобы я хоть недолго посидела спокойно. И всё равно меня хватало ненадолго. Толпы людей и новые места приводили меня в такое ошеломлённое состояние, что я просто должна была хоть немного подвигаться, чтобы успокоиться.

Но однажды мама привела меня на выступление симфонического оркестра. До этого я мало слышала классическую музыку. Но в этот раз даже знакомые мелодии звучали совсем по-другому. И зал, и люди будто исчезли. Со мной осталась лишь музыка, она была словно ветер, свежий ветер, подхвативший меня. Когда мы возвращались домой после того концерта, музыка продолжала звучать у меня внутри. Я тогда практически не разговаривала, хотя мне было пять лет. В один момент я не смогла сдержать музыку внутри и начала петь. Мама будто споткнулась, остановилась, удивлённо посмотрела на меня. Она села на корточки, чтобы её лицо было на уровне моего лица, и прошептала:

– Таня! Танечка! Наконец-то.

Я почти не слышала маминого голоса, так громко внутри меня звучала музыка. Но я заметила, что мама рада. Очень рада и довольна. С этих пор я стала петь чаще и больше, сначала я просто напевала мелодии без слов. А потом начала повторять песни. Потом я узнала, что музыка бывает разной. В первое время мне было всё равно, что звучит из динамиков – классика или рок. Но постепенно я начала разбираться в музыке. Она стала для меня способом проникнуться к миру доверием.

Маленькая, я очень удивилась, когда мама сказала, что музыку увидеть нельзя. Ведь я вижу звуки. Когда звуки музыки рождаются из темноты, они расцветают в виде разноцветных ярких пятен. После концерта я только и делала, что слушала музыку. Включала любимые мелодии. Ложилась на ковёр у себя в комнате и плыла, плыла в объятиях звуков. Они окружали меня и баюкали.

Помню, как мама купила мне пианино. Мне тогда было шесть лет. Это был огромный чёрный шкаф, на крышке в нескольких местах лак почти вытерт. Сколько рук поднимало эту крышку до меня? Маме отдал пианино сосед. Он всегда жил один, а пианино ему досталось в наследство от матери. И всю жизнь инструмент простоял в квартире никому ненужный, на нём играл только кот. Вставал на клавиши лапами и извлекал из пианино очень странные звуки.

Я прикасаюсь к пианино осторожно – уж слишком клавиши похожи на чёрно-белые зубы чудовища. И отдёргиваю руку.

Мама смеётся:

– Танюша, не бойся. Это пианино. Ты будешь учиться играть на нём.

Я ещё очень нескоро решилась подойти к инструменту. Но, когда я переборола себя и нажала кончиками пальцев на «белые зубы чудовища», из его глубины родились самые волшебные звуки. Так началась наша с пианино дружба. Чтобы не происходило, я могла прийти и рассказать об этом своему инструменту. И он отвечал, правда же, он отвечал мне взаимностью.

Бывало так, что я хотела поделиться с кем-нибудь своими чувствами. И тогда я садилась за пианино, нажимала пальцами на клавиши. Звуки, вылетающие из чёрного огромного существа, обнимали меня и успокаивали.

Иногда в дом приходили гости.

– Танечка, сыграй нам что-нибудь, – просила мама.

Но я не могла. Мы с пианино немели и растерянно молчали.

Репетитор по музыкальным занятиям приходила к нам на дом. Её звали Алина Витальевна. Она была маленькая, круглая женщина, у которой в горле будто жила звонкая птица. Она приходила заниматься со мной два