Книга Что будет, если я проснусь - Анна Монахова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какого чёрта! – раздался вопль Майкла прямо мне в лицо. – Таня!
Он стоял напротив меня, раздувая ноздри от гнева.
– Ты что, решила концерт сорвать?!
– Я не смогу, – бормотала я, глядя на точку в полу. – Я не могу. Правда.
– В чём дело? – буркнул Майкл. – Мешает что-то?
– Мешает! – обрадовалась я. – Туфли мешают. Жмут. Я ногу натерла. И…
– Тогда иди босиком, – раздался голос Феди.
Он наклонился, снял с моих ног туфли, взял меня за руку и вывел на сцену, как слепую.
– Ромео долбанутый, – прошипел Майкл, но уже потише. – Притащил на мою голову неизвестно кого.
И тут же побежал следом за нами. Майкл ударил по струнам гитары. Барабанщик подхватил ритм. И музыка обняла меня. Я сначала действительно ослепла от яркого света рамп. Но постепенно звуки музыки помогли настроиться на нужную волну. Я слушала вступление и звуки сами собой полились из груди. Я запела. Лица зрителей сливались в одно смутное пятно, сердце стучало как заведённое. Но вскоре я взяла себя в руки. Песни вылетали у меня из груди на свободу, и я видела их, будто цветные волны, наполненные теплом. Эти волны пронизывали меня, прикасались к душам других людей. Это было так красиво, что я захотела спеть ещё и ещё. Но потом внезапно музыка остановилась и вокруг меня повисла тишина. Я очнулась, обвела взглядом зал. И услышала шум. Нам аплодировали. Зрители хлопали сильнее и сильнее, кто-то свистел. Мальчики кланялись. А я очень хотела, чтобы музыка никогда не заканчивалась. Ради этого я готова была петь часами.
Мы принимали поздравления за сценой, когда ко мне подбежала Марина.
– Ну, ты даёшь! – ахала она с упрёком. – И не сказала мне! Какой у тебя голос красивый. Танька, ты талант! Я всем в классе расскажу.
– Не надо… – прошептала я.
– А почему классу?! Всей школе! – воскликнула Марина, не слушая моих возражений. – Пусть знают. Но вообще я на тебя обиделась. Могла бы и предупредить. Ладно, ладно, не обиделась, но вообще-то нельзя быть такой тихушницей…
Я слышала Маринкин голос, улыбалась ей и Феде, и думала о том, что теперь хочу только одного – вернуться на сцену, чтобы петь, радуясь каждой ноте.
Пришла весна. Снег таял, превращаясь в грязные лужи. Я часто открывала окно, чтобы вдохнуть побольше весеннего света. Кеша подрос, стал, наконец, округлившимся Иннокентием. Мы с группой успели выступить на двух площадках. А Марина успела расстаться и помириться с Гришей.
Сегодня Майкл объявил, что мы снова будем выступать. Как оказалось, нам предстоит исполнить две песни на нашем с Федей выпускном. Тут я начала волноваться. Хорошо, когда выступаешь перед теми, кто тебя не знает. Но выступать перед одноклассниками? Я опять начала переживать и ходила как в воду опущенная.
Мама с трудом уговорила меня купить платье для выпускного. Я знаю, что для многих этот день – один из самых важных в их жизни. Но для меня это просто очередное мероприятие, после которого я уже никогда не войду в школу в качестве ученицы.
Я стояла в фойе школы и смотрела в зеркало. Из него на меня глядела малознакомая девушка со светлыми завитыми волосами в длинном розовом платье. Наверное, это хорошо, что почти никто не видит, что у людей внутри. Иначе все увидели моё волнение. Мои страхи.
Мама умело наложила мне макияж. И я с трудом узнавала себя в этом образе принцессы. Одноклассницы тоже прихорашивались рядом со мной. И уже меня не сторонились. Нарядная Марина подбежала сзади, обняла за талию.
– Хватит на себя любоваться, – хихикнула она. – Пошли.
– Пойдём, – кивнула я.
Подумав о том, что скоро мне предстоит выйти на сцену перед всей школой, я чуть не расплакалась. Но в актовом зале, где проходило торжественное мероприятие, плакали, как оказалось, почти все. Я не сразу поняла, что происходит. Все те, кто обычно старается быть или казаться независимым и сильным, сейчас еле сдерживали слёзы. И только потом я осознала, что сегодня, сейчас последний день, когда мы все ещё можем побыть детьми.
Это всё равно что выйти на минуту на улицу и вернуться в дом. А он уже совсем другой. Чужой и новый.
И когда начался концерт, я больше не волновалась. Я знала, что сейчас должна спеть так, чтобы каждому из нас стало легче на душе. И я пела для каждого – для Феди, для Марины и даже для Риты о том, что важно, о том, что останется в сердце. О том, что каждый из нас будет вспоминать всю свою жизнь.
