Книга Искушение временем. Книга 1. Не ангел - Пенни Винченци

— Разумеется, не смущайтесь. Берите. — Бриско пододвинул ему серебряный портсигар, стоявший на столе, закурил сам и затянулся, выпустив причудливую струю дыма — из маленьких колечек. Оба брата восхищенно поглядели на него. Он улыбнулся. — Фокус для публики. Так вот, мистер Бейтсон. Дело в том, что нам действительно нужно знать как можно больше об этих людях. Чтобы представлять, насколько правомерны их обвинения в клевете и насколько реальна угроза запрета книги вашего кузена.

— Ясно. Спрашивайте.

— Так… Во-первых, этот человек, Лотиан, — каков он на самом деле?

— О… весьма странный, скажу вам.

— Странный?

— Да. Любил тряпки — всякие экстравагантные плащи, громадные банты, короче, все вычурное. У него длинные волнистые волосы. Курит через мундштук. Честное слово, если бы не жена и дети, можно подумать, что он гомик.

— Понятно. А его жена?

— О, это роскошная женщина. Очень красивая. Темноволосая, зеленоглазая. Всегда превосходно одета. Ездит на собственном маленьком автомобиле. Вездесущая. В колледже она была притчей во языцех. Обычно жены профессоров несимпатичны, а эта даже слишком. Потом, у нее свои средства.

— А в книге, — перебил Гай, — она совсем не привлекательна. Да, богата, все верно, хорошо одета и прочее, но на этом сходство заканчивается. Миссис Бьюханан — личность довольно суровая, сдержанная, хотя студенты начинают ее любить, когда узнают поближе, особенно девушки. В том числе и та девушка, с которой у ее мужа завязывается роман, ведь она часто бывает у них в доме. И конечно, жена расстается с Бьюхананом, когда все выходит на свет. А миссис Лотиан ведь по-прежнему живет с мужем? — спросил Гай как-то обреченно.

— Да. И, насколько я знаю, ее не очень любят студенты, — пояснил Бейтсон, — и у нее почти нет друзей. Уж во всяком случае, не в колледже. В реальной жизни скорее у нее мог начаться роман на стороне. А не у него.

— Интересно. — Бриско поглядел на Бейтсона. — Я вот о чем думаю… Впрочем, вернемся к фактам. Каковы его дети? Что они собой представляют?

— Ну, дочь — чудесная девушка. Ей в тысяча девятьсот двенадцатом году было, по-моему, двадцать лет. В тот год я поступил в колледж, — добавил он.

— Вы закончили курс? Вышли оттуда в тысяча девятьсот пятнадцатом?

— Да. В те годы еще не было призыва, и я подумал, что хорошо бы окончить колледж и получить диплом. Меня за это многие упрекали.

— Вот поэтому я и сделал сына Бьюханана пацифистом, — пояснил Гай. — Их тогда подвергали ужасным нападкам, этих ребят, говорили, что они трусы. Мне это показалось интересным.

— Во всяком случае, — продолжал Бейтсон, — сын Лотиана таким не был. Он вступил в армию и при первой же возможности ушел на фронт. Я помню, что видел Лотиана в день его ухода. Он сидел на скамейке, я поздоровался с ним, а он посмотрел на меня, и я заметил, что глаза у него полны слез. Мне стало его очень жалко.

— Этому Лотиану подражали? Я имею в виду, студенты?

— Да, он был фигурой харизматичной.

— Вернемся к детям. Дочь была красива?

— Нет, я бы не сказал. Притом что оба родителя весьма привлекательны. И девушка эта была крайне застенчивой. Все удивились, когда узнали о ее помолвке. Но они так никогда и не поженились. Он… ну, в общем, ему оторвало обе руки.

— Какое несчастье, — сказал Бриско.

— Да, причем это произошло в начале войны, примерно в тысяча девятьсот шестнадцатом году, насколько я помню. К тому времени я уже вышел из колледжа, но мы поддерживали отношения с друзьями, и один мой приятель, поступивший позже, все еще учился там, он мне и рассказал. Она по-прежнему хотела выйти за этого человека замуж, но он категорически отказался, заявив, что не примет такую жертву. И уехал жить к родителям в Шотландию или еще куда-то.

— Грустная история, — заметил Бриско. — Сколько же горя принесла война!

— Да уж. Так вот, дочь Лотиана погрузилась в работу, преподавала в одном из женских колледжей. Точно не знаю в каком.

— Ну вот, а у меня она музыкант, — вмешался Гай, — и парня ее убили, а не ранили. Мне это показалось более… убедительным.

— Мистер Уорсли, я прочел вашу книгу. Я в курсе всех отличий, благодарю вас. — Постоянные оправдания Гая начинали утомлять Питера Бриско. — Мистер Бейтсон, скажите, действительно ли в колледже ходили слухи о том, что у Лотиана роман?

— Да, ходили. У него была довольно фривольная манера общения. И к тому же он относился к типу людей, которые притягивают сплетни. Очень много говорили об одной девушке, которая часто бывала у них дома. Его видели с ней, они гуляли по городу и все такое. И эта девушка была в дружеских отношениях с миссис Лотиан, как я уже упоминал.

— Но скандала в действительности не произошло?

— Нет. В общем, ничего конкретного. Во всяком случае, пока я был там. Да и после тоже, насколько мне известно. И потом, обычный человек, случись у него роман со студенткой, вел бы себя намного скрытнее. Так мне кажется. И, оглядываясь назад, я полагаю, что Лотиан сам возбуждал все эти толки — из озорства или хвастовства, понимаете?

Бриско задумчиво посмотрел на него.

— Пожалуй, понимаю, — кивнул он.

— Все, что мне удалось выяснить, — сказал Бриско Оливеру, — это наличие некоего отдаленного подобия. Директор сильно напоминает героя из книги, ходили слухи о его связи, но, кроме этого и денег жены, нашим противникам не на что опереться. Ну, еще несчастная дочь, но совсем по иной причине.

— Так вы считаете, что нам не о чем беспокоиться? — спросил Оливер. В его голосе прозвучала надежда. Бриско посмотрел на него: Оливер выглядел измученным, почти больным. Соблазн обнадежить его был очень велик.

— Боюсь, у нас все же есть основания для беспокойства, — преодолел соблазн Питер. — С моей стороны было бы нечестно не предупредить вас об этом.

— К вам мистер Брук, леди Селия.

— К сожалению, я сейчас не могу его принять. Передайте ему… попросите подождать в приемной, пожалуйста, мисс Скотт. Я спущусь через четверть часа.

— Хорошо, леди Селия.

Едва она успела положить трубку, как дверь с шумом распахнулась и вошел Себастьян. Селия в жизни не видела кого-то в состоянии такой злобы: ни отца, даже когда он забыл запереть ворота одного из загонов и весь скот выбежал на шоссе; ни мать, даже когда Селия объявила ей о том, что беременна и намерена выйти замуж за Оливера; ни Оливера, когда он вернулся с войны и увидел, что «Литтонс» за время его отсутствия пришел в полный упадок. Во всех этих случаях Селия чувствовала себя способной выдержать чужой гнев, принять меры, предотвратить последствия, даже защищаться. Но теперь она по-настоящему испугалась. Себастьян захлопнул за собой дверь и прислонился к ней. Голос его был тихим, но зловещим.

— Это что же ты, дорогая моя, вытворяешь?