Книга Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс» - Стюарт Херрингтон

коммунистов к победе.

Хай Тюа и его товарищи доложили своему начальству, что неумолимое наращивание американских войск угрожает самому существованию революции на низовом уровне. Необходимо было что-то делать. По мере усиления американизации войны на протяжении 1966 и 1967 годов, отчаявшееся коммунистическое высшее командование было вынуждено принять решительные меры для спасения разрушающихся позиций революции. Это и стало целью Тетского наступления 1968 года. В общине Хьепхоа подготовка к этому наступлению велась довольно интенсивно. Коммунистические сборщики налогов призывали народ к еще большим жертвам ради обещанного «всеобщего наступления — всеобщего восстания», а Хай Тюа со своими группами пропагандистов обещали, что предстоящее наступление «сокрушит марионеточное правительство и положит конец войне».

Однако наступление Тет не смогло обеспечить мир, который был обещан жителям общины Хьепхоа. Для Хай Тюа это злополучное наступление стало переломным событием. «Именно после Тет, — признался он, — я начал сомневаться, что у нас есть хоть какой-то шанс победить сайгонское правительство и его американского союзника. Это поражение и провал всеобщего восстания сильно подорвали наш авторитет в общине». По мере эскалации боевых действий потери среди солдат обеих сторон и среди крестьян резко возросли. В родной деревне Хай Тюа в период с 1967 по 1969 год из общего населения, составлявшего менее семисот человек, погибло около ста. Тюа с горечью вспоминал, что после Тет «недовольство населения нашими усилиями в Хьепхоа резко возросло».

Но у поражения была и светлая сторона. Большие потери среди вьетконговцев во время атак во время Тет и после них создали новые возможности для продвижения по службе для оставшихся в живых членов партии. Хай Тюа был одним из первых, кто воспользовался этой возможностью. В январе 1969 года, в то время, когда ситуация в Хьепхоа почти вышла из-под контроля, его повысили до должности секретаря общины. Он вспоминает, что отданные ему приказы были довольно четкими:

Партия поручила мне вести атаку на врага с трех сторон: обращать в нашу веру военных и гражданских лиц, а также осуществлять военное давление. Но в действительности я делал все возможное, чтобы не допустить развала общинной организации. С января по июль военные действия противника в Хьепхоа значительно усилились. Правительство построило новые сторожевые посты в наших безопасных районах, и военное давление стало настолько сильным, что мы не могли работать вообще, без риска попасть в засаду. Бóльшую часть времени мы проводили, избегая вражеских сил, которые теперь использовали вертолеты, чтобы появляться без предупреждения почти в любой точке общины. В результате летом 1969 года многие партизаны из нашей общины бежали в Камбоджу, где наши силы все еще полностью контролировали ситуацию. Это было началом исхода, который я не смог предотвратить.

Фактический роспуск его деревенской организации оказался выше сил Хай Тюа, и новый секретарь общины вскоре сорвался. Он стал политическим функционером, чтобы избежать военного насилия, и у него просто не хватило сил выполнить приказ «держаться за народ». В конце августа 1969 года Хай Тюа попрощался с женой и любовницей и последовал за своими товарищами в безопасную Камбоджу.

Это было началом конца карьеры Тюа как вьетконговца. Камбоджа была переполнена такими же напуганными сотрудниками, как и он сам, которые приехали туда, спасаясь от ярости новой войны в своих общинах. Через несколько недель с Тюа связались из партии и приказали посетить серию «учебных занятий». Он вспоминал об этих занятиях с горечью:

Нам рассказывали, что правительство Сайгона проводило свою собственную политику, состоящую из трех составляющих: сжигание домов и посевов, убийство людей и уничтожение сельской местности химикатами. Нам объясняли, что враг был вынужден прибегнуть к этой негативной стратегии, потому что мы нанесли ему поражение своими успешными атаками во время Тет 1968 года. По мнению партии, результатом атак во время Тет стало то, что народ перестал доверять марионеточному правительству.

Руководитель учебной группы объяснял нам, что Соединенные Штаты находятся на грани полной капитуляции, что подтверждается тем фактом, что американцы сели за стол переговоров в Париже. Американцы, как нам сказали, скоро уйдут, оставив марионеточное правительство защищать себя само, что оно не могло сделать без американцев.

Хай Тюа не мог смириться с таким изображением реальности. Он считал, что ему едва удалось спастись из Хьепхоа, и не мог согласиться с мнением, что катастрофа Тетского наступления являлась победой. Руководитель учебной группы, по его мнению, был типичным представителем тыловых районов, который не знал, о чем говорит. «Я не мог, — комментировал он, — поверить, что правительство настолько слабо, как он утверждал, так же как я не мог принять его утверждение, что Соединенные Штаты, которые только что отправили человека на Луну, являются деградирующей державой».

Удрученному Хай Тюа удалось скрываться в Камбодже более пяти месяцев, в течение которых он решил уйти со службы революции. Ссылаясь в качестве предлога на плохое самочувствие, он сообщил своему начальству, что возвращается в Хьепхоа, чтобы передать свои обязанности новому человеку. В начале февраля 1970 года Тюа вернулся во Вьетнам и заявил о своем намерении уйти со своего поста.

Но покинуть службу на благо революции оказалось не так просто, как поступить на нее, и Тюа оказался втянут в ожесточенный спор со своими бывшими подчиненными. Его преемник осудил его как презренного труса и, чтобы решить этот вопрос, созвал собрание комитета общины. На этом собрании Тюа узнал, что его исключили из партии и освободили от выполнения всех обязанностей. В качестве основания для его увольнения партия озвучила два момента — он покинул свой пост без разрешения, и нарушил правила поведения в партии, заведя любовницу. Впредь, согласно постановлению, ему будет позволено продолжать дело революции в качестве кадрового сотрудника низшего звена без официальной должности.

Тюа обиделся на такое обращение и отказался от «снисходительного» предложения, снова вежливо сославшись на нездоровье. «Если бы я выказал свой гнев, — признался он, — они бы забеспокоились, что я могу перейти на сторону правительства; и меня, вероятно, пометили бы для устранения».

Тюа смог прочитать зловещее предзнаменование. «Мне предстояло стать отщепенцем, — вспоминает он, — и я не знал, куда обратиться». Он думал о том, чтобы сдаться правительству, но его терзали страхи, что его либо посадят в тюрьму, либо заставят переехать далеко от Хьепхоа. Он также слишком хорошо знал, как революция относится к перебежчикам. И вот, став жертвой собственной пропаганды, испуганный Тюа колебался до тех пор, пока не смог больше ждать. Когда он узнал, что его бывшие товарищи решили его устранить, он принял решение. Опасаясь убийства, Хай Тюа завершил свою карьеру вьетконговца и сдался правительству 19-го февраля 1971 года.