Книга Выслеживая Вьет-конг Личные воспоминания участника программы «Феникс» - Стюарт Херрингтон

Он заботился в общине только о богатых людях, и ни о ком другом. Поскольку то, что думали жители общины о правительстве в целом, в значительной степени основывалось на мнении о его местном представителе, из-за этого человека, который в конечном итоге скрылся с деньгами общины, пострадал престиж правительства Зьема.

Еще одной причиной падения популярности правительства стал так называемый Декрет 10–59. Этот закон гласил, что все люди, работавшие на Вьетминь, могут быть заключены в тюрьму или даже казнены. Этот закон оттолкнул многих крестьян, которые сражались вместе с Вьетминем против французов, но не являлись коммунистами. Многие из этих людей с 1955 года занимались лишь мирным сельским хозяйством, но теперь им пришлось опасаться репрессий со стороны правительства. Вьетконговцы в Хьепхоа быстро воспользовался этим и призвали всех бывших вьетминцев присоединиться к ним и помочь в свержении режима, который так несправедливо обошелся с ними.

Если жесткие попытки режима Зьема бороться с растущим повстанческим движением обернулись неудачей, то политика земельной реформы оказалась не лучше. Хай Тюа вспоминал, что никто так не приветствовал правительственную программу земельной реформы, как вьетконговцы:

В 1952-53 годах Вьетминь конфисковал землю у богатых землевладельцев и раздал ее бедным жителям общины. К нашему участку в один акр добавилось еще пол-акра, подаренные вьетминцами. Мы обрабатывали эту землю до 1961 года, когда правительство Сайгона перераспределило всю землю в Хьепхоа. В результате этого плана вся земля была разделена между бедными и богатыми, в то время как Вьетминь забирал у богатых и отдавал бедным. В результате многие крестьяне Хьепхоа потеряли землю, которую они обрабатывали на протяжении нескольких лет. Хуже того, некоторые из этих земель были отданы богатым помещикам, которые даже не жили в общине. В некоторых случаях они даже не трудились обрабатывать землю, и она лежала под паром. В других случаях крестьянину приходилось платить ренту за землю, которой он владел годом ранее.

Постепенно, но неумолимо, эти просчеты правительства и сопутствующая пропагандистская кампания Вьетконга начали приносить свои плоды. По мере того, как менялось отношение людей, в деревнях возрождались коммунистические повстанческие отряды, а правительственные чиновники становились в общинах все менее и менее заметными. По оценкам Хай Тюа, к 1962 году более 50 процентов крестьян-рисоводов Хьепхоа приняли вьетконговскую версию политической реальности, в то время как большинство оставшихся жителей деревень оставались в основном безучастными. Возрожденная коммунистическая организация использовала выборочные акты террора и убийств, чтобы вытеснить правительственные структуры из общины, и продолжала свои неустанные усилия по идеологической обработке местных жителей. К 1963 году революция пользовалась практически монопольным положением среди жителей сельских деревушек Хьепхоа. К этому времени тридцатиоднолетний Хай Тюа еще раз проверил, куда дуют политические ветры, и сделал свой ход.

«Я понял, — признавался он мне с овечьей улыбкой, — что если я не буду действовать быстро, то рано или поздно окажусь солдатом или на той, или на иной стороне». Убежденный в том, что вьетконговцы в конечном итоге одержат победу, робкий, но хитрый Тюа вызвался служить вьетконговским политическим офицером, уверенный, что это оградит его от опасностей военной службы.

Поначалу все шло хорошо. Сила революции росла с каждым днем, а обязанности Тюа как пропагандиста не являлись сложными или опасными. К концу 1964 года Тюа стал полноправным членом коммунистической партии и получил повышение в общинной иерархии. К началу 1965 года вьетконговские партизаны в деревнях и общинах были усилены новыми, хорошо вооруженными отрядами «главных сил», и небольшой взвод правительственного ополчения Хьепхоа все больше и больше оставался сидеть на своем сторожевом посту возле сахарного завода. К концу года община Хьепхоа прочно перешла в лагерь коммунистов, а жители начали платить вьетконговцам налог на урожай. «В то время не было необходимости использовать угрозы или террор, чтобы получить такую поддержку», — вспоминал Тюа. — Она оказывалась добровольно, потому что люди были почти уверены, что будущее за коммунистами». И снова я обнаружил бессовестный прагматизм крестьянства, когда дело касалось политической лояльности.

Популярность Вьетконга в Хьепхоа достигла пика в 1965-66 годах, когда коммунисты пользовались поддержкой, которую Тюа описал следующим образом:

Самой важной формой поддержки были не новобранцы и даже не деньги. Важнее всего было то, что люди были готовы прикрывать нас в любое время. Они не сообщали о нашей деятельности или местонахождении правительственным силам, если те приходили в общину. Иногда они даже добровольно предоставляли недостоверную информацию о нас. Без такой поддержки мы не смогли бы обойтись. Что касается 30 процентов или около того, которые нас не поддерживали, то большинство из них были либо католиками, либо каодистами, либо имели родственников, служащих в правительственных войсках. Но даже эти люди оказывали нам поддержку в том смысле, что не раскрывали информацию о наших передвижениях и действиях. Они знали, что делать так было бы вредно для здоровья.

Крестьяне Хьепхоа с энтузиазмом встретили новый 1965 год как «год полной победы». К тому времени в этом районе начала действовать «марионеточная» южновьетнамская 25-я дивизия, но ее моральный дух был низким, а первые операции небрежными и неэффективными. Хай Тюа и его товарищи считали положение сайгонского правительства схожим на положение французов в 1954 году. Деревни Хьепхоа были практически «недоступны» для правительственных чиновников, «революционный боевой дух» народа был высок, и победа была близка.

Именно в этот критический период в Хьепхоа стали появляться первые американцы. Сначала это было всего несколько советников из числа «зеленых беретов»[21], но за ними последовали другие, которые начали консультировать южновьетнамскую 25-ю дивизию. К началу 1966 года в районе Хаунгиа при поддержке большого количества вертолетов начала действовать американская 25-я пехотная дивизия. Безопасность деревушек Хьепхоа начала испаряться, и слабонервный Хай Тюа внезапно оказался на передовой новой войны. Началась «Вторая индокитайская война». Тюа помнил это отчетливо:

Поначалу правительственные войска не представляли особой проблемы, но американцы с их вертолетами и артиллерией в одночасье изменили лицо войны в Хьепхоа. Я был вынужден все больше времени проводить в укрытии, а моя жена становилась все более недовольной. Число жертв среди жителей Хьепхоа росло, как и материальный ущерб от боевых действий. Люди стали отдаляться от нас и бояться нашего присутствия, зная, что мы навлечем правительственные войска и более интенсивные боевые действия.

В 1965 году поездка из уезда Дыкхюэ в Баочай была слишком опасной, чтобы совершать ее без армейского сопровождения. Взрывающиеся мины и вьетконговские засады вдоль дорог были ежедневным явлением. Отряды правительственного ополчения оказались бессильны справиться с быстро растущей военной машиной Вьетконга, но прибытие американских войск в провинцию изменило ситуацию и остановило продвижение