Книга Ищейки - Василий Ершов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Тянем время, Эн. Чем дольше мы живём, тем больше потенциальных возможностей для побега. Это же открытый диалог. Давай предложим свои условия».
– Ты никак смеёшься над нами, Падилья, – печально резюмировала девушка. – Куда уж проще: накормить пленников обещаниями, вывезти подальше и бросить умирать. Ты, коли не дурак, должен понимать, что этот номер не пройдёт. Стоит нам заподозрить, что нас собираются обречь на медленную смерть от истощения, как мы сразу наплюём на всё благоразумие и начнём драку не на жизнь, а на смерть. Мы смирные, пока нам ничего не угрожает. А твой новый план гарантирует лишь смерть, более долгую и мучительную, чем от пули.
– А если я сдержу слово?
– Не сдержишь, – возразил Кристоф. – Пепе всё равно настоит на своём. Мы представляем угрозу, пока дышим. Быть может, ты и оставил бы нам возможность. Но твоя ручная обезьянка такого не допустит.
– Я тебе не обезьянка, мр-разь! – прорычал Пепе и даже отвалился от стены.
– Остынь, Пепито, – отмахнулся Падилья. – А вы, колдуны, не будьте столь категоричны. Советую хорошенько подумать. Командует здесь не Пепе. Мне вас убивать, как я уже говорил, не с руки. А вам не с руки сомневаться в моих словах. Так почему бы нам не положиться на искренность друг друга? Иного выхода я не вижу.
«Сделка с дьяволом, Крис. Слово бандита не стоит и выеденного яйца. Падилья оставил себе массу лазеек для отступления и в любой момент может от нас избавиться».
«Угу. Но, думаю, стоит согласиться. Во всяком случае, нас не прикончат на месте. А иного и не надо. В конце концов, лазейками Шелудивого Пса можем воспользоваться и мы. Ну… можем попытаться воспользоваться».
«Ох, Крис, это будет перетягивание каната. Кто же скорее нарушит данное слово: недоверчивые маги или осторожный разбойник? А кто-то обязательно нарушит, Падилья это понимает так же хорошо, как и мы. Тут кто кого переиграет».
«Я не рассчитываю на его честность, Эн. Но кто-то однажды сказал: “Стоя на эшафоте, попросите стакан воды. Мало ли что произойдёт, пока его несут?” Ты предпочитаешь открытый бой, я знаю. Но предложение Падильи надо принять».
«Надо, без тебя знаю… Ладно, вооружимся хитростью и терпением: это тоже интересно, тоже вызов. Надеюсь, ещё представится шанс вздуть этого недоучку в том самом “открытом бою”».
– Ладно, Падилья, – выдохнула ведьма, изображая покорность. – Чёрт с тобой, мы согласны. Но у нас есть условия.
– Опять они за своё! – картинно поразился главарь. – Условия вздумали ставить! Впрочем, раз уж вы согласились, я готов пойти вам навстречу. Чего желаете?
– Для начала ты гарантируешь, что в пути нашим жизням ничто не будет угрожать. Ни один твой громила не тронет нас и пальцем. И проследи, чтобы Пепито не тыкал в нас пушкой. Этот тип не вызывает у меня доверия.
Пепе насупился, но смолчал. Заявление девушки и реакция на него ренегата развеселили Пса.
– Ха! Что ж, это можно устроить! Только не ждите, что я отберу у него оружие совсем и отошлю подальше. Это наш чародей, и он будет неусыпно следить за вами днём и ночью. Что ещё?
– Не берите в заложники детей, а ещё женщин и стариков, – Кристоф исподлобья глянул на притихших малышей, что куксились в лапах бандитов.
– Чтоб этим ещё больше увеличить ваш соблазн взяться за чары, да? А? Нет уж, никто лучше детей не прикроет от праведного гнева святош. Впрочем, совсем уж малявок, так и быть, брать не стану. Это моя уступка. Но последняя. Девки и старики тоже сослужат неплохо. И в пустыне с ними хотя бы мороки меньше. Это всё?
– Всё.
– Ну и отлично! Тогда по рукам! – Руки волшебников были связаны за спинами. Падилья это, разумеется, видел, а потому посмеялся собственной шутке в одиночку. Пепе остался мрачен и к веселью босса не присоединился. – Теперь наши с вами судьбы зависят от нашей честности. Так останемся же честны, и да будет нам Господь свидетелем и судьёй!
Энвер не нужно было даже читать мысли Падильи. Достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять: держать своё слово главарь бандитов как раз и не собирался.
«Ничего-ничего, Рикардо! Мы тоже не собираемся!»
– Ну, разговоры окончены, теперь к делу, – вожак шайки поднялся со своего импровизированного табурета, с хрустом потянулся. – Вот что, Пепито: я пойду потороплю этих бездельников. Сколько можно сворачиваться?! Ты пока оставайся здесь и не спускай с этих двоих глаз. Отвечаешь головой. Через час мы должны быть в сёдлах и двигать из этого богом забытого захолустья.
– Не будем ночевать? – у одного из мордоворотов-сторожей отвисла челюсть.
– Закатай губу, Хуан. Девок будешь лапать в другом месте. Нам тут задерживаться больше не след.
И Падилья ушёл, оставив связанных ищеек в компании хладнокровного жестокого Пепе.
Полная сосредоточенность. Мысли – в порядок. Сила! Она пронизывает всё тело невидимыми потоками, наполняет душу энергией, а жизнь смыслом. Она соединяет сущность мага с космосом, с самыми тонкими, недоступными простому смертному материями мироздания. У человека семь оболочек, семь тел. Магия, как известно, по природе своей относится к тончайшей пятой стихии познаваемого мира. Но её эманации касаются также слабо изученного астрального тела, таинственного и полумифического ментального, а затем гипотетических, описанных лишь великими гуру древности кармического, будхического и атмического тел. А в итоге всё это возвращается к телу физическому. К оболочке, непосредственно являющейся связующей нитью между великими вселенскими силами и доступным человеческому рассудку материальным миром. Чтобы начать сложное колдовство, нужно привести всё своё естество к равновесию. Достичь спокойствия. Сконцентрироваться на дарованной тебе Силе, на её принятии. И направить её туда, куда указывает воля.
По крайней мере, так пишут в учебниках.
«Интересно, что же такое “Сила” на самом деле? Наверное, никто никогда так и не узнает».
Бенджамин Финкельштейн шумно выдохнул и отбросил всю эту философскую шелуху подальше. Сейчас важен был результат. Пришло время вспомнить то, чему он научился за всё время странствований с ищейками.
«Хо-хо! Вот это экзамен, вот это финальное испытание! Видел бы меня сейчас профессор Хокли!»
Стажёр закрыл глаза. И начал колдовать.
Энвер вот уже почти десять минут успешно досаждала своим тюремщикам единственным доступным в её положении способом: она пела.
– Да заткнёшься ты, наконец?! – взорвался Пепе. – Сколько можно, чёрт тебя дери?!
