Книга Захватывающее время - Тим Тарп

– Конечно, способен, – говорю я. – Я способен на такое. – Вообще-то, я не уверен, что способен, но сейчас, когда я в курсе, чего она от меня хочет, я полон решимости попробовать.

Только она не верит.

– Поздно, Саттер. – Она открывает дверцу машины. – Ты безнадежен.

– Вовсе нет, – говорю я. – Я не безнадежен. Она садится в машину, хлопает дверью и поднимает стекло.

– Что с ней такое? – спрашивает у меня из-за спины Тара.

– Большие надежды, – отвечаю я. – Я не оправдал ее ожидания.

Глава 9

У меня нормальная работа. Вы ведь знаете, что такое нормальная работа, да? Это работа, которую вы ненавидите время от времени, а не постоянно. Я складываю рубашки в магазине «Элегантная мужская одежда» мистера Леона на Истерне. Вообще-то я складываю рубашки, чтобы чем-то себя занять. На самом деле, я продавец, но покупателей в магазине очень мало. Кто сейчас пойдет к мистеру Леону, когда можно поехать в большой торговый центр? Прошлым летом у нас было четыре магазина, сейчас осталось только два. Когда магазин мистера Леона перестанет приносить прибыль и обанкротится – вопрос времени. Умрет и исчезнет с лица Земли. Как забегаловка «Тако», которая когда-то находилась по соседству.

Но отсутствие покупателей – это не то, что я ненавижу в своей работе. Честно, меня даже бросает в дрожь при мысли, что в любой момент может зазвенеть дверной колокольчик. Ага, у нас над дверью до сих пор висит колокольчик.

У мистера Леона два типа покупателей: старики, которым нравится одеваться в то, что лет десять назад вышло из моды, и молодые, едва за двадцать, менеджеры по продажам. Самое забавное, что мурашки у меня бегают именно от этих молодых парней.

Однажды я смотрел документальный фильм о каком-то племени дикарей, что живет в южно-американской сельве. Они были такими крутыми. У них не было никакой одежды, кроме крохотного лоскутка, прикрывающего их «хозяйство» – кстати, и у женщин тоже, – свободные и дикие, они бродили по лесу, плели корзины, стреляли в туканов из духовых трубок – в общем, все в таком роде. Но тут к ним стала подкрадываться цивилизация, и вы узнаете, что, оказывается, теперь они носят футболки и старомодные полиэстеровые рубашки, напоминая маленьких пьянчужек. Видишь это, и сердце кровью обливается.

Это племя мне и напоминают молодые парни. Еще недавно они были подростками, свободными и дикими, бешено гоняли на своих великах, прыгали по лестницам на скейтах, ныряли с утесов в озеро Тенкиллер. Теперь они приходят в магазин мистера Леона в своей рабочей одежде – в костюмах, – но их тела еще не обросли мясом настолько, чтобы заполнить костюм целиком: брючины обвиваются вокруг тощих щиколоток, воротники рубашек торчат на три дюйма от шеи, пиджаки топорщатся на спинах. Их волосы уложены муссом, кожа вокруг носа и рта обсыпана прыщами от стресса, потому что они теперь работают на настоящей работе и сами оплачивают свои счета.

И знаете что? Это печалит меня гораздо больше, чем те чуваки из джунглей, потому что я знаю, этот мир поджидает и меня. Я уже должен надевать слаксы, накрахмаленные рубашки и галстуки на работу. Реальный мир надвигается, вгрызается в меня, как бульдозер – в тот тропический лес.

Зато я умею продавать. Если бы я захотел, я бы легко уболтал девять из десяти этих салаг купить какой-нибудь из наших старомодных, прямо из семидесятых, пастельных выходных костюмов. Мода возвращается, сказал бы я им. В нем вы похожи на Берта Рейнольдса, не хватает только усов.

Но это не то, чем я хочу заниматься. Не хочу целыми днями впаривать людям ненужное барахло. Если бы нашлось нечто, во что я смог бы поверить – какой-нибудь абсолютно новый продукт, сохраняющий озоновый слой, или что-то в этом роде, – из меня получился бы чертовски клевый продавец.

Но магазин мистера Леона – это все, что у меня есть в данный момент. На эту работу меня устроил мой отчим, Гич. Так-то я хотел работать в психушке, но туда очень трудно устроиться, а Гич страшно гордился своими связями в деловом мире и вообще не хотел меня слушать.

– Я работал продавцом с четырнадцати, – хвастается он. – А собственное дело по поставкам сантехнического оборудования открыл в тридцать пять.

Сантехническое оборудование. Большое дело!

Складывание рубашек, тем не менее, дает мне достаточно наличных, чтобы платить за машину и при этом еще остается приличная сумма на развлечения. Да и сама работа не так уж плоха. Просто нужно найти в ней положительную сторону, именно так я всегда говорю.

Например, мой менеджер, Боб Льюис, отличный мужик. И я люблю его всем сердцем. У него есть мечта, причем не одна. Он постоянно рассказывает, как разбогатеет. В зависимости от дня недели, он то начинает серию мотивационных семинаров для младенцев, то пишет киносценарий о космических динозаврах, то изобретает диету, которая состоит из мороженого с грецким орехом и рыбных палочек.

У него куча идей по поводу открытия тематического ресторана, вроде тех, что специализируются на типичных блюдах разных штатов: «У Эла» на Аляске, «У Вилли» в Висконсине, «У Иды» в Айдахо (думаю, там не подают ничего, кроме картошки). Мне больше всего нравится ресторан в виде миниатюрного поля для гольфа. У каждой лунки можно попробовать различные блюда, а цена зависит от количества набранных очков. Я прямо вижу, как до восемнадцатой лунки добираются наевшиеся от пуза клиенты.

Мне не надоедают его истории. И я даже подбиваю его на то, чтобы он их рассказывал. Но я знаю, что ни одна его идея никогда не станет реальностью. Почему? Потому что на самом деле он не горит желанием разбогатеть. Ему просто нравится мечтать. А вот что действительно имеет для него значение, так это его семья: неуклюжая маленькая жена и двое неуклюжих маленьких детишек. Ради них он готов на все. На них он тратит все свои силы.

Его жену не назвать красавицей в общепринятом смысле слова, но она прекрасна. Ее появление в магазине – это просто восторг: она сияет, он сияет, и я, наверное, тоже сияю, глядя на них. То же касается и его ребятишек, Келси и Джейка. Им пять и семь, и они с нетерпением ждут, когда папа начнет подбрасывать их к потолку и кружить. Келси он называет Фасолинкой, а Джейка – Картошинкой. Каждый раз, когда они уходят из магазина, я спрашиваю:

– Боб, почему ты не усыновишь меня?

Поскольку Боб лучший в мире муж и отец, он, я думаю, мог бы дать мне полезный совет, как разрулить ситуацию с Кэссиди. Скоро вечер, и за последние два часа порог нашего магазина не переступил ни один покупатель, поэтому мы сидим с газировкой из торгового автомата и болтаем. Боб, как обычно, одет в накрахмаленную голубую рубашку, на которой выступают темные пятна пота. У него внешность человека, который отличался атлетическим телосложением – до того, пока не начал питаться приготовленными женой стейками из куриной грудки.

Естественно, я плеснул капельку виски в свою банку «7Up», но Боб об этом ничего не знает. Раньше он не возражал, если я разбавлял алкоголем свои напитки, правда, с условием, чтобы я делал это к концу рабочего дня. Но, думаю, какой-нибудь старикашка-покупатель унюхал мой выхлоп и нажаловался. Поэтому теперь я делаю это тайком, чтобы не ставить Боба в неловкое положение.