Книга Дорогами Чингисхана - Тим Северин

В час Серебряной Лошади, в день Черной Лошади, в месяц Лошади и в год Белой Лошади мы — шесть монголов, Пол и я — отправились в путь. Западный житель сказал бы, что это произошло между 2 и 3 часами дня по центральному монгольскому времени 16 июля 1990 года, и было бы логично предположить, что дата выбрана научными методами. В обычной ситуации следовало бы, например, учесть, хватило ли нам времени на подготовительном этапе, чтобы выбрать лошадей, приручить их и привести в хорошую форму, а также на то, чтобы испытать в полевых условиях снаряжение, например новую палатку и особые старинные седла, и при этом в путь следовало бы отправиться достаточно рано, чтобы завершить путешествие до зимних снегопадов.

Но вовсе не так сделали свой выбор мои монгольские спутники. «Когда мы отправимся?» — спросил я шестью месяцами ранее в Улан-Баторе, столице Монголии. Ариунболд, монгольский журналист, чье имя означает «честная сталь», открыл свой ежедневник. Я обратил внимание, что там стояли даты как римского, так и китайского календаря. Он полистал страницы, а потом указал пальцем на день, выбрав, судя по всему, случайным образом. «Вот, — объявил он. — Подходящий день, шестнадцатого июля». Я не решился высказать сомнения по поводу такого способа выбора дат. На Ариунболда было возложено планирование хронометража нашего предприятия; теперь у меня была конкретная дата, к которой я мог готовиться, — по крайней мере, мне так казалось.

«Значит, с этим мы определились, — осторожно уточнил я через переводчика, чтобы исключить какое-либо непонимание. — Наше путешествие начнется шестнадцатого июля. Я снова приеду в Монголию заблаговременно, чтобы помочь с последними приготовлениями». Пока мои слова переводили, я понял, что сказал что-то не то. Ариунболд неловко поерзал на месте. «Что ж, — смущенно ответил он. — Скажем так: мы, возможно, отправимся в путь шестнадцатого июля». Он заметил раздражение на моем лице и прибавил: «Понимаете, монголы полагают, что тому, кто собирается совершить большое путешествие верхом, не следует назначать точную дату отправления, поскольку это сулит крупные неприятности. Слишком большая точность может навлечь беду».

Я понял, что эта экспедиция будет отличаться от всех моих прежних странствий.

В прошлом мне довелось проехать по маршруту Марко Поло на мотоцикле; пересечь Северную Атлантику на копии средневековой лодки из кожи, чтобы проверить, могли ли ирландские монахи, скажем святой Брендан Мореплаватель, добраться до берегов Северной Америки за 1000 лет до Колумба; построить копию арабского парусника восьмого века и проделать на нем путь из Маската в Китай, чтобы уточнить происхождение легенд о Синдбаде-мореходе; руководить воссозданием двадцативесельной галеры бронзового века, на которой мы отправились по Эгейскому и Черному морям, следуя путями Ясона, аргонавтов и Одиссея. Одно из моих последних путешествий перед поездкой в Монголию я совершил верхом, так что оно, по крайней мере, на первый взгляд, было в чем-то сходно с планируемым монгольским маршрутом. Тогда, двумя годами ранее, я отправился по следам участников первого крестового похода, рыцарей, простолюдинов, женщин и детей, проделавших путь из замка в Бельгии к Гробу Господню в Иерусалиме. Мы преодолели верхом более 2500 миль (свыше 4000 км), а в пути провели восемь месяцев. Но путешествие по следам крестоносцев и все другие мои походы я заранее планировал до мелочей, насколько позволяли обстоятельства и финансовые возможности. Я рассчитывал расстояние, преодолеваемое за день, и уточнял метеорологическую ситуацию, отводил дни для отдыха и приведения снаряжения в порядок, при всякой возможности проводил пробные поездки и разведку местности. Никогда прежде я не обращал ни малейшего внимания на счастливые дни китайского календаря и уж никак не полагался на них, принимая окончательное решение насчет даты отправления.

Но я не стал возражать Ариунболду. Если монголы хотят организовать начало экспедиции таким образом, пусть так и будет. Я просто был не вполне уверен, что Ариунболд и его монгольские товарищи осознавали все те сложности, с которыми связано успешное путешествие на большое расстояние. За последние два месяца они дали множество интервью монгольским газетам и телевидению, а также сделали массу заявлений, в которых поспешили сообщить, что собираются чествовать необычайное достижение предков — самую быструю и обширную систему наземных коммуникаций из всех, существовавших до появления железной дороги. Эта система заслуживала того, чтобы ей воздали должное. В средние века монгольские всадники на своих жилистых лошадках доставляли депеши и сопровождали иностранных послов по маршрутам, охватывавшим две трети известного тогда мира. Эти выносливые всадники с огромной скоростью преодолевали поразительные расстояния, а пути их простирались от берегов Дуная до Желтого моря. Еще более примечательным было то, что скакали они по землям, которые эти великолепные всадники и завоевали, создав самую крупную из известных в мире империй с неразрывной территорией. Теперь же Ариунболд и его товарищи заявили монголам, что последуют примеру предков и проделают верхом путь из Монголии во Францию. Планы были чрезвычайно амбициозными. Намеченный путь по длине равнялся расстоянию от Гонконга до Лондона, и они обратились ко мне за помощью.