Книга Мила Рудик и Магический Синод - Алека Вольских

Велемир сделал глубокий вздох и ответил:

— Мне нужно убедиться.

И после паузы:

— Это займет время.

— Но что будет теперь? — спросила Мила. — Ведь если все будут считать Многолика мертвым, а он тем временем…

Велемир остановил ее, покачав головой, и мягко улыбнулся.

— Считаешь, что я не думал об этом? — с невеселой иронией спросил он.

Но уже в следующую секунду, когда Владыка с тревогой вглядывался в темноту за окном, словно пытаясь успеть схватить взглядом последние всполохи заката, на его лице не было и тени улыбки.

Глава 21

Перстень с мордой дракона

Робкий солнечный луч пробился сквозь небесный заслон из густых и белых, иногда с серой каймой, облаков. Стекло перед глазами Милы ярко засияло, словно поймало в себя частичку солнца.

Она сидела на подоконнике одного из окон в кабине боевой магии, в стороне от остальных. Позади нее в ожидании начала урока шумели, смеялись и разговаривали друг с другом меченосцы, белорогие и златоделы. Мила даже не пыталась прислушиваться к их разговорам. Ее взгляд был прикован к окну.

Отсюда, из окон кабинета боевой магии, было видно достающую до неба каменную глыбу, похожую на верхушку пломбира, — Менгир с его спиральными дорожками наружных переходов-террас, снующими по коридорам волшебниками и закрытыми залами, где решались судьбы всего магического мира Таврики. Там же, за стенами Менгира, находился человек, виртуозно умеющий менять личины и тела. Но в одном Мила была уверена — его цели остались прежними, сколько бы лиц и имен он не поменял. И еще одно было неизменно — он был и будет ее врагом.

Гурий сказал, что Лукой никогда не любил рисковать. Только этим можно было объяснить, почему он еще не начал активно воплощать в жизнь свои планы. У него не было абсолютной неуязвимости, которая стала бы гарантией того, что он не потерпит поражения, добиваясь своих целей.

Мила непроизвольно подняла руку и нащупала через ткань школьной кофты свою Метку.

«Ты ведь еще придешь за ней, верно? Она нужна тебе, и ты не отступишься».

Мила сделала глубокий вздох. Неужели только этот маленький круглый кусок черного сургуча сейчас защищал Троллинбург, всю Таврику и даже Внешний мир от этого человека? И как долго прослужит эта защита? Сколько еще времени пройдет, прежде чем Многолик решит, что не хочет больше ждать, что с его силами и высоким положением, которое занимал Мстислав, можно обойтись и без абсолютной неуязвимости?

Краем уха Мила слышала, как отворилась дверь и кто-то вошел в класс, но не обернулась. Однако внезапно наступившая вслед за этим тишина вынудила ее оторваться от размышлений. Недоумевая, почему все разговоры вдруг смолкли, Мила повернула голову и тотчас увидела в дверях Гурия.

Она не знала, что сегодня он придет в школу — вчера вечером, когда они виделись в последний раз, он не упомянул об этом. Наверное, Гурий хотел сделать ей сюрприз. Но сейчас он смотрел не на нее. Взгляд серо-зеленых глаз, в уголках которых залегла невеселая улыбка, скользнул по небольшим группкам меченосцев, белорогих и златоделов.

Ребята, все как один, смотрели на него и молчали. Мила вдруг поняла: прямо сейчас каждый из них вспоминает, что писали об их учителе газеты во время ее судебного процесса.

Взглядом Мила нашла Бледо. Если в глазах остальных было осуждение, то Бледо смотрел иначе — без ненависти, с недоверием и болью. Его взгляд буквально кричал: «Неужели именно этот человек превратил моего отца в чудовище?! Неужели это из-за него моя жизнь всегда была такой ужасной?!».

Какое-то время Гурий изучал обращенные к нему лица учеников, потом, сделав вздох, отвернулся и направился к учительскому столу в самом углу класса. На ходу он снял с себя накидку.

— На сегодняшнем уроке мы будем изучать Рассеивающие Чары. Мне нужны два добровольца, чтобы продемонстрировать их действие, — как ни в чем не бывало произнес учитель боевой магии, словно не было ни его восьмимесячного отсутствия, ни сенсационных статей в газетах.

Бросив накидку на спинку стула, он повернулся к своим ученикам, обвел их всех взглядом и спросил:

— Есть желающие?

Студенты продолжали смотреть на Гурия с неодобрением. Ни один не сдвинулся с места. Это было похоже на всеобщий протест, но не против работы над чарами — против учителя. Решительно спрыгнув с подоконника, Мила подошла к Гурию. С улыбкой подняла руку на уровне плеча, словно бы говоря, что вызывается добровольцем. Гурий улыбнулся в ответ и, на миг прикрыв веки, едва заметно кивнул ей.

— Еще кто-нибудь? — обратился он к остальным.

Ответом ему было упрямое молчание. Мила повернула голову и посмотрела на ребят: меченосцы, белорогие, златоделы — у всех в глазах немое осуждение. Для Милы тяжелее всего было видеть это выражение в глазах Ромки. Возможно, одной из немногих, кто смотрел без осуждения, была Белка. Но Мила видела, что подойти ее подруга не решится. Тогда она снова перевела взгляд на Ромку. Лапшин в ответ нахмурился, понимая, что она ждет от него поддержки. Какое-то время на его лице отражалась внутренняя борьба, потом он сделал какое-то движение, словно все-таки решился выйти вперед. По его глазам Мила видела: Ромка действительно готов сделать это, но не для Гурия — для нее. Однако он не успел — слишком долго колебался.

Брови Милы невольно поползли на лоб, когда она увидела, как от группы златоделов отделилась фигура Лютова. Стоявшая рядом с ним Алюмина уставилась на брата большими, по-жабьи выпученными глазами и внезапно схватила его за руку, пытаясь остановить. Лютов, даже не обернувшись, грубо отбросил руку двоюродной сестры и направился к учителю.

Пока он приближался, Мила, как и все остальные в классе, недоверчиво смотрела на него, но Лютов, казалось, совершенно не замечал ее недоумения. Когда он подошел, Мила заметила обмен взглядами между ним и Гурием: Лютов просто смотрел на преподавателя боевой магии без какого-либо выражения, а тот едва заметно кивнул ему, как недавно Миле. На лице Гурия промелькнула мимолетная улыбка.

Мила озадаченно наблюдала, как Лютов стал напротив нее в исходную для тренировок позицию. Он повернул голову назад, где за его спиной стоял Гурий, и спросил с такой интонацией, словно обращался к своему любимому учителю:

— Что нужно делать, профессор?

Мила заставила себя закрыть рот, но удивление, которое вызвал в ней поступок Лютова, никуда не делось.

Постепенно занятие вошло в свою колею. Гурий продемонстрировал новое заклинание, с которым сразу после этого практиковались Мила и Лютов. Кажется, это был первый случай, когда Лютов не пытался ранить Милу как можно больнее и даже ни разу не взглянул на нее с ненавистью. Можно было подумать, что никакой вражды между ними никогда не было, что Мила для Лютова ничем не отличается от других ребят в классе. Она осознавала, что это заметили все: меченосцы, белорогие, златоделы — прекрасно знающие об их многолетней взаимной ненависти. Однако при этом Милу не покидало ощущение, что она тут вообще ни при чем, и все это Лютов делает только для Гурия. Но причины… Причины оставались для нее загадкой.