Книга Земля теней - Генри Райдер Хаггард

– Это так похоже на вас, Грейвз! – с явным облегчением ответил старик. – Однако сам факт, что я упоминаю об этом сейчас, демонстрирует то, что я имел в виду, говоря, что Эмма получит от этого брака не меньше, а то и больше выгод, чем вы, ибо в противном случае опасность неминуемых слухов о былом позоре ее отца давила бы на нее всю жизнь, хоть она и уродилась характером в свою кроткую мать… Я надеюсь на ваш успех и молюсь за него, дружище! Увы! Дни мои сочтены, сердце беспокоит меня все чаще, и доктора предупредили, что я могу умереть в любой момент, и потому я искренне желаю, чтобы моя дочь, которую я люблю больше всего на свете, была благополучно устроена, пока я еще жив.

– Что ж, мистер Левинджер, – просто сказал Генри, – я буду просить ее руки завтра, если это возможно, однако от меня результат зависит мало. Я хотел бы быть более достойным Эммы Левинджер.

– Я рад это слышать. Да благословит вас Господь и да ускорит он ваши действия, мой дорогой Грейвз! Я надеюсь, что даже после моего ухода, что бы вы ни узнали обо мне, вы все равно помянете меня добрым словом. Помните, что я был человеком, которого Природа одарила злосчастным даром – страстями необузданной силы, и ни мое происхождение, ни мое образование, ни обстоятельства моей жизни в молодости не помогли мне управлять ими.

– Не мне судить вас или кого-либо другого, – сказал Генри. – Я оставлю это право тем, кто без греха.

На этом их беседа подошла к концу.

Той ночью Генри разбудили шаги в коридоре. На краткий миг он подумал о грабителях и хотел встать – но шаги стихли, и он, повернувшись на другой бок, снова заснул. Наутро он узнал, что мистер Левинджер пережил ночью очередной сердечный приступ, довольно серьезный и даже угрожавший его жизни. Лекарства оказались под рукой, и опасность миновала, однако Эмма всю ночь дежурила возле постели отца, чтобы не оставлять его без присмотра.

– Смерть подошла совсем близко, Эмма! – прошептал мистер Левинджер. – С полминуты я думал, что это уже конец…

– Все позади, дорогой отец!

– Да, но надолго ли? Однажды приступ повторится, и я уже не смогу вернуться…

– Прошу вас, не говорите так!

– Почему бы и нет? Я должен приучить свой разум к скорой смерти. Ах, Эмма, если бы я только успел увидеть тебя замужем… Тогда я был бы спокойнее, ибо больше всего на свете меня волнует твое благополучие. Однако решение должна принять ты, я не имею права диктовать тебе свою волю. Доброй ночи, любовь моя, спасибо за твою доброту. Нет-нет, не нужно оставаться. Если мне что-нибудь понадобится, я позвоню…

Вернувшись в свою комнату, Эмма в смятении подумала: «Почему он так хочет, чтобы я вышла замуж? Ведь после его смерти я в любом случае буду хорошо обеспечена – по крайней мере, так я полагаю. Что ж, бесполезно волноваться об этом, пока это время не пришло… если оно вообще когда-нибудь придет».

После ночного приступа мистер Левинджер не смог поехать на охоту, как собирался. Он пообещал, что во второй половине дня, если позволит здоровье, присоединится к остальным в месте, известном как Висячий Лес – там должен был пройти заключительный этап охоты. Эмма собиралась сопровождать его в поездке длиной около двух миль.

День был ясный, стрелять было одно удовольствие, но Генри не слишком любил охоту… учитывая и его прошлое, и его будущее…

После завтрака загонщики пошли двумя узкими шеренгами, растянувшись цепью примерно на полмили и направляясь к роще на вершине холма. Стреляли только по самцам-фазанам, и когда миновали поля, большинство птиц было загнано в Висячий Лес, располагавшийся примерно в 120 ярдах от того места, где соединялись два поля. Между ними лежало небольшое пастбище, через которое протекал ручей – именно эта долина и делала Висячий Лес самым привлекательным местом для охотников на фазанов.

Охоту на фазанов, специально для этого выращиваемых, часто осуждают те, кто мало о ней знают, считая ее жестоким развлечением. Нельзя отрицать, что иногда это так и есть – особенно когда целью ее является не спорт, а желание набить как можно больше птицы. Однако в данном случае все было иначе. Потревоженные фазаны взмывали на высоту 40–80 ярдов, и стрелки должны были обладать отменной меткостью, чтобы подстрелить хотя бы одну птицу из четырех.

На берегу ручья Генри и его спутники обнаружили мистера Левинджера и Эмму, уже ожидающих их. Пони были привязаны чуть дальше, чтобы не мешать стрельбе.

– Вот и я! – слабо улыбнулся мистер Левинджер. – Чувствую я себя не слишком хорошо, но мне хотелось поохотиться в Висячем Лесу – пусть и в последний раз. Боулз, стреляйте так быстро, как сможете, и будьте осторожны, чтобы не спугнуть птицу и не дать ей вырваться за оцепление, не шумите. Я расставлю всех по номерам. Не будем терять времени – свет уходит.

Боулз и его небольшая армия двинулись вправо, и мистер Левинджер указал каждому стрелку его место на берегу ручья; Генри он поставил в центр, поскольку слуга нес за ним второе ружье, а сам отставной капитан имел репутацию одного из лучших стрелков.

– Ветер поднимается и дует прямо в сторону птиц, – заметил мистер Левинджер, пока Генри готовился. – Если не ошибаюсь, это должно остановить диких птиц. Держу пари на полкроны, Грейвз, что вы не убьете больше одного фазана на каждые четыре патрона, если будете стрелять их на взлете.

– Хорошо, попробую! – отвечал Генри, и оба рассмеялись; Эмма, одетая в серый твидовый костюм, выглядела очень довольной тем, что ее отец проявляет такой искренний интерес к происходящему.

Прошло минут десять – и резкий свист в дальнем конце укрытия сообщил о том, что загонщики начали движение. Генри вскинул ружье и ждал, пока не показались высоко летящие фазаны, распустившие свои пышные хвосты; между птицами было не менее пятидесяти ярдов.

– Прямо над вами, Грейвз! – крикнул мистер Левинджер.

Генри хладнокровно дождался, когда фазаны окажутся в нужной точке, и выстрелил, взяв примерно на три ярда ближе. Старый опытный петух безмятежно пролетел мимо. Генри с недовольным возгласом схватил второе ружье – и с тем же результатом – вернее, без оного – выстрелил по летящей следом курочке.

– Четыре патрона, Грейвз! – усмехнулся мистер Левинджер.

– Не считается! – со смехом отозвался Генри. – Эти птицы были вне пределов досягаемости пули!

– Да, вашей пули, Грейвз! Вы отстали на пару ярдов. Не старайтесь стрелять им навстречу, особенно при таком ветре, если промедлите – промахнетесь. Вот он! Летит! Целься, парень, целься!

Генри немного растерялся, увидев, что Эмма посмеивается над его смущением. Когда показалась следующая птица, он последовал совету мистера Левинджера и сделал выстрел на упреждение: подстреленный фазан камнем упал вниз.

– Так-то лучше, Грейвз! Вы попали ему прямо в голову.

Азарт овладел Генри; Эмма видела, как изменилось выражение его лица: теперь он целился и стрелял так, словно от его успеха зависела судьба Британской империи. Эмма внезапно подумала, что он довольно красив… На самом деле Генри никогда не считался красавцем, но, как и большинство англичан, он весьма выигрышно смотрелся в простой и удобной охотничьей одежде в те мгновения, когда полностью отдавался стрельбе.