Книга Ветлужская Правда - Андрей Архипов

– Не-а, уговор дороже денег.

– Дороже чего?

– Не суть. Добро свое забирайте, утраты компенсируйте оружием и доспехами…

– Из пустого в порожнее переливаешь, Иоанн! – нахмурился воронежский воевода. – Да еще слова незнаемые по своему обыкновению вставляешь.

– Есть такой грех.

– Они не только селения наши пограбили, но и души безвинные погубили.

– Коли желание есть, могу в круг выпустить тех, кто мщением озабочен. Специально для них найдем, кто более всех разбою и гневу предавался среди разбойных людишек. А если кричат о мести лишь те, кто обогатиться хочет за счет продажи пойманных, так пусть учтут, что виру я сам за этих лиходеев платить буду. С учетом того, о чем мы с вами договорились! А ты знаешь, что если я поймаю кого на жадности, то ни один ветлужец с таким дел больше иметь не будет! Нужны мне эти люди, Твердята, хоть и виновны они по всем статьям! Нужны!

– А вот ты нам… – Ругательство, донесшееся от лежащих пленников, в самом своем начале было прервано размашистым пинком от воронежского воеводы.

– Ты, Веремуд, к ним себя не причисляй, – поморщился Иван на прозвучавшие слова. – Ты отдельной статьей идешь, по моему ведомству. И раз до сих пор не можешь понять, что по-другому я поступить не мог, так лучше помолчи в тряпочку!

– Ты хлеб с родичами моими преломил и вино из одной братины пил!

– Зная, что они душегубы и злодеи! Если бы такие по твоему дому прошлись, что сделал бы?! Кроме того, если бы не я, то остывать бы сейчас твоим родичам вдоль всей дороги! Шутка ли, почти две сотни озлобленных всадников!

Отведя глаза от захлебнувшегося своими противоречивыми чувствами Веремуда, полусотник вздохнул и принялся собирать в кучу события минувшей ночи.

Сложить два и два на его месте не смог бы лишь совсем не обученный счету человек. Если уж над нагоняющей русов ратью взвилось собственноручно придуманное им знамя, то никто иной, кроме воронежцев или ясов, это сделать не мог. А уж сотворил это молодой Росмик или десятник Ждан, который был послан в те края как представитель ветлужцев, было делом десятым. У Ивана не оставалось другого выхода, как отправить к ним гонца, а самому пытаться всеми силами задержать русов на месте. Последнее было наиболее трудным, потому что те находились в здравом уме и совсем не хотели встречаться с идущими где-то за ними мстителями.

На самом деле погоня прошла мимо, уйдя дальше по старой торговой дороге.

Русы пожертвовали наименее ценной частью обоза, дополнительно загрузив телеги подгнившими стволами деревьев и пустив их вдоль тракта с наказом сопровождающим набить более глубокую колею. Сами же сошли с наезженной тропы, осторожно перенеся добычу и повозки на руках. И все равно с таким количеством пленников и рухляди ускользнуть от внимательного взгляда им было бы неимоверно трудно, однако удача улыбнулась им, послав на следующий день ливень стеной, смывший все следы.

Преследователям пришлось довольствоваться частью животных, переломанными возами и сомнительным развлечением освобождать их от гниющего мусора. Впрочем, настигнув этот немудреный груз, они ничего делать не стали и пустились в перебранку, обвиняя друг друга во всех грехах.

Ушли они вслед за подложным обозом далеко, и гонец, в роли которого выступал молодой Курныж, сумел обернуться назад лишь за сутки. На месте стоянки он застал не только воронежцев и ясов, но и половцев. Как недружественные степняки могли оказаться среди войска Твердяты, ему было непонятно, однако сила перед ним предстала внушительная, весьма разношерстная и почти неуправляемая, что не облегчало ему задачи.

Воронежцы и ясы пылали местью и жаждали поквитаться с обидчиками, половцам грезилась добыча. Учитывая, что все заинтересованные стороны единолично претендовали на награбленное русами, их предводители постоянно косились друг на друга, а заодно и на неожиданно появившегося гонца. Дело еще усугублялось тем, что находились они далеко от родных мест и уже не раз натыкались на буртасские разъезды, контролирующие Хорысданскую дорогу. И хотя граница коренных булгарских провинций была поодаль от этих мест, вторжение чужих сил на свои торговые пути Булгар не мог долго оставлять безнаказанным.

Так что Курныжа поначалу даже не хотели слушать, и ему пришлось пригрозить, что его рать и сама справится с русами, если слова ветлужцев будут игнорироваться. И вся добыча тоже будет их, а воронежцы, мол, и дальше будут плутать в этих лесах до скончания веков, поскольку он «вдруг» забыл, где оставил своих приятелей.

На сторону Курныжа встал присутствующий тут же Ждан, недвусмысленно положив ладонь на рукоять меча, и в воздухе ощутимо запахло жареным, однако такая угроза на степную вольницу подействовала. Твердята же, повысив голос, сумел урезонить наиболее горячие головы среди своих воев. В итоге ветлужцам все же разрешили действовать по их плану и даже позволили решать судьбу преследуемой рати, однако выставили одно небольшое условие.

Все награбленное имущество и пленники так или иначе, но должны вернуться ясам и воронежцам, а будущие доспехи с побитых русов должны быть поделены между всеми сторонами переговоров поровну, включая половецких сынов и дочерей степи. Возглавлявшая кипчаков воительница даже снисходительно предложила выкупить у ветлужцев живой товар, если такой останется после стычки. Мол, самим им русов не продать, такой добыче в Булгаре вряд ли обрадуются, а дорогу в ту же Сугдею и Корсунь чужеземцам будет осилить очень трудно.

Собственно, примерно на такой ответ полусотник и надеялся, давая наказ своему гонцу. Неказистые доспехи и чужое имущество ему были не столь уж и нужны, оставалось лишь как-то претворить задуманное пленение русов в жизнь. Рассматривать другие варианты он даже не пытался, воронежцы были какими-никакими, но союзниками. На установление контактов с ними было затрачено много усилий, и уже осенью с их земель взамен поставленного железа должны были пойти хлеб, лошади и овцы. Половцев тоже нельзя было оттолкнуть, от них как раз и зависела поставка скота.

Остаться в стороне не получалось в том числе потому, что часть животных, инструменты и плуги были захвачены русами – небольшой табун лошадей прошел прямо под носом у ветлужцев, а знакомое железо, почти не прикрытое от дождя, валом лежало на их возах. И люди – около пятидесяти человек, связанные цепочкой, – понуро брели по узкой дороге, перебирая босыми истерзанными ногами опавшую хвою, и из последних сил перешагивали узловатые еловые корни. Сей факт Иван вытерпеть уже не мог, как бы ни очерствело за последнее время его сердце.

Все эти проблемы необходимо было решить именно сейчас, после многочисленных обещаний ростовскому князю и нарисовавшегося вследствие этого сложного товарного взаимозачета. А русы… Да, цемент в принципе нужен, еще более важно закрепиться на Суре и пробиться на одну из старых булгарских торговых дорог, которая ведет в Крым и Киев. Но правда, судя по всему, была не на стороне русских воителей, да и как с ними договориться, Иван до сих пор не понимал.

Начатый в первый же день разговор закончился почти ничем. Невнятные посулы ветлужцев выглядели для русов смешными, и они даже не скрывали этого. Пускать к себе непрошеных гостей и давать им возможность изыскания местных земель Прастен не имел никакого желания. А якобы обещанное ими серебро было для него не более ощутимой вещью, чем утренний туман или капельки росы на траве – чуть-чуть тепла солнечных лучей, и от них нет и следа. Возможно, если бы монеты были у него под носом, он и поторговался бы за малый клочок земли, а так…