Книга Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий - Юрий Владимирович Кривошеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переход Ивана Можайского на сторону Дмитрия Шемяки был вполне оправдан, ведь только три года назад в Можайске были городские волнения, вызванные голодом в Северо-Восточной Руси [Музейный летописец: л. 224 об.; ПСРЛ, т. XXIII: 151; т. XXV: 264]. Мог ли местный князь рассчитывать, что сумеет собрать со своей земли положенную часть в погашение огромного выкупа за освобождение Василия II?
В числе «злых советников» князей названы «Костянтиновичи и прочии бояре, не хотящее добра своим государемъ и всему христианству» [ПСРЛ, т. XXV: 264; т. XXVII: 110]. С. Б. Веселовский под «Константиновичами» понимал младших сыновей Константина Добрынского – Ивана, Петра и Никиту, чьи вотчины позднее были конфискованы за участие в заговоре [Веселовский 1947: 149].
И. Е. Забелин считал, что захватом Москвы Шемяка был обязан измене бояр [Забелин 1881: 762]. В числе сторонников Шемяки он видел «старых» бояр, а Василия Васильевича – «молодых»[268]. Л. В. Черепнин, рассматривая состав сил Дмитрия Шемяки, обратился к мысли, высказанной им ранее при анализе ситуации 30-х годов XV в., о расколе московского боярства на две группы, отстаивавшие «разные программы внутренней и внешней политики» [Черепнин 1960: 792–793]. Но исследователь не пояснил, кто же оказался в лагере Шемяки: «У нас мало данных о том, по какой линии шел раскол московского боярства, часть которого примкнула к Дмитрию Шемяке, часть осталась верной Василию II» [Черепнин 1960: 792]. Упоминание о «гостях московских» также заставило Черепнина вновь возвратиться к предположению о поддержке купечеством галицких князей [Черепнин 1960: 792–793].
Безусловно, одним из самых влиятельных и значительных сторонников Дмитрия Шемяки и Ивана Можайского стал бывший коломенский наместник Иван Федорович Старков – «коромолилъ с Москвы Иван Старковъ» [ПСРЛ, т. XX: 259; т. XXVII: 272]. Отношения Дмитрия Юрьевича с Иваном Федоровичем Старковым, по мнению С. Б. Веселовского, могли сложиться во время заточения удельного князя в этом городе зимой 1436 г.: «…князь Дмитрий Шемяка жил у Ивана Старкова больше как почетный гость, чем как узник, и завязал с ним близкое знакомство, что сказалось через несколько лет». Неясно, заключалась ли «крамола» Ивана Федоровича Старкова только лишь в личном шпионаже и проставлении сведений Дмитрию Шемяке о ситуации в Москве, как это полагал С. Б. Веселовский [Веселовский 1969: 515], или он помог сформировать круг сторонников мятежных князей.
По свидетельству источников, нападение на Москву в феврале 1446 г. Дмитрия Юрьевича и Ивана Андреевича тщательно готовилось. Заполучив в число своих единомышленников Бориса Тверского, опираясь на одобрение в разных слоях общества, «начаша князи со съ своими советникы безвестно въоружатися» [ПСРЛ, т. XXV: 264]. Местом сбора был выбран город Шемяки – Руза. Мятежники постоянно были в курсе событий в Москве. Об этом свидетельствует Музейный летописец: «А ко князю Дмитрею Шемяке и Ивану Можайскому вести по вся дни посылаеми бяху с Москвы от изменниковъ» [Музейный летописец: л. 225]. Эта же информация повторяется и в других летописях [ПСРЛ, т. XXV: 264; т. XXVI: 200]. Действия союзников были направлены на достижение эффекта неожиданности при нападении на великого князя. Дмитрий Шемяка и Иван Можайский поставили засаду на дорогах: «И послаша на дороги переимати, кои едуть къ Москве, да и гостей Троицьскихъ черньцовъ техъ повеле имати, а кои отъ града Москвы едуть, а техъ пускати. Се все творяху, дабы не было вести про нихъ великому князю» [ПСРЛ, т. XX: 259].
Москва была взята «изгоном». Воины Шемяки и Ивана Можайского неожиданно ворвались в город через открытые для них ворота[269]. Музейный летописец отмечает благоприятную по отношению к смене власти ситуацию в самом городе: «…не бяше бо противящегося им, и никому, ведящу сего, токмо единомысленником их, иже град отвориша им» [Музейный летописец: л. 225].
Это фиксирует и ряд других летописей [ПСРЛ, т. XVIII: 197; т. XXV: 264; т. XXVI: 200; т. XXVII: 111]. Львовская летопись содержит наиболее подробный рассказ о взятии Москвы Шемякой: «А сами собравшееся со всею силою своею, приидоша къ граду Москве въ субботу на ночь. Приидоша ко вратомъ граднымъ и толкнуша въ врата; стражду же градному воспросившу ихъ, они же отвещаша: “Князь Дмитрей Юрьевичь приехалъ”, – а вои потаившее, просто сказаша. Стражду же сего не ведущу, ни всемъ сущимъ въ граде, и вземшу ему ключи, отмкнувшу врата, яко же по обычаю…» [ПСРЛ, т. XX: 259]. Рассказ кажется слишком анекдотическим. Л. В. Черепнин более правдоподобным считал свидетельство великокняжеских летописей, ссылающихся на то, что ворота Шемяке могли отворить единомышленники [Черепнин 1960: 795]. Однако и описанная во Львовской летописи ситуация могла иметь место: углический князь происходил из династии Даниловичей, значит, управлял Москвой и в городе находились его люди. Вполне естественно, что он часто посещал город.
Князья вступили в город, захватили мать и жену Василия II, его княжескую казну и бояр. В то время Василий II находился на богомолье в Троицком монастыре. Вскоре он был захвачен отрядом Ивана Можайского. Беспомощный великий князь был подвергнут чудовищной византийской казни – ослеплению. Пленником он был отправлен в Углич, но вскоре по мирному соглашению с Дмитрием Шемякой был освобожден и отправлен на удел в отдаленную Вологду, неожиданно ставшую, как некогда Коломна, центром сплочения его союзников и местом сбора сил.
Правление Шемяки в Москве в период с февраля по ноябрь 1446 г. мало отличалось от княжения его предшественников, оспаривавших московский престол у Василия Васильевича. Ворвавшись в город, союзники расправились со своими недоброжелателями: «…они же въехавшее въ градъ, начаша грабити, а другихъ имати и вязати и ковати; а княиню великую Софью поимаша, матерь великого князя, да и княгиню его Марию, великого князя жену, и бояръ множество» [ПСРЛ, т. XX: 259].
Начало пребывания Шемяки в Москве ознаменовалось волной грабежей, союзники «казны великого князя и матери его розграбиша, а бояръ сущих ту изымаша, и пограбивше и иных многих горожан пограбиша» [ПСРЛ, т. XXV: 264] (cм. также [ПСРЛ, т. XVIII: 197; т. XXVII: 111]. Исторические свидетельства о правлении Шемяки несколько противоречивы. После того как ослепленный на Шемякином дворе в Москве великий князь, его мать и жена были высланы из столицы, Дмитрий Шемяка стал полноправным правителем – по новгородским источникам, «седее на великом княжении» [Бальзеровский список: л. 301 об.]. Жители Москвы были приведены к присяге Дмитрию Юрьевичу. Летописи показывают, что
