Книга Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий - Юрий Владимирович Кривошеев

Ю. В. Кривошеев, Р. А. Соколов, С. В. Гусева

Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII–XV столетий

Светлой памяти выдающегося отечественного историка Игоря Яковлевича Фроянова

От авторов

«Почему было на Москве царствомъ быти и кто про тое весть что Москве Государствомъ слыти?» – таким летописно-былинным риторическим вопросом начинается одно из преданий о «зачале» Москвы. Автор этого средневекового предания и составители прочих посильно старались ответить на эти и другие вопросы, касающиеся ранней истории Москвы.

Позже – уже в научный период нашей историографии – в изучении истории Москвы появляются и другие проблемы. Так, в 30-е годы XIX в. ставится еще более неразрешимый вопрос, чем вопрос начала города: почему именно Москва стала в итоге центром формирующегося единого Русского государства?

Ныне работам, обобщающим большие периоды и посвященным отдельным проблемам, несть числа. Труд по историографии Москвы (даже только эпохи Средневековья!) ждет своего исследователя.

Предлагаемые читателю научно-исторические очерки посвящены Москве «достоличной» – времени от ее возникновения как малого рубежного городка-крепостцов до того, как она становится общерусским лидером в процессе, получившем в исторической литературе наименование собирания русских земель.

Авторы посчитали возможным дать эту древне-средневековую историю Москвы на фоне грандиозного полотна общерусской средневековой истории, но так, чтобы везде оставался заметным, осязаемым вклад Москвы на всех этапах становления и развития Руси в XII–XV вв.

I. Москва от Кучковичей до Ивана III

Начало Москвы и Кучковичи

Источники, прежде всего летописи, по древней истории Русского северо-восточного края, в том числе Москвы, чрезвычайно скудны. Однако в научном обращении существуют легенды о начале Москвы, имеющие, по мнению историков, древнюю фактическую основу, хотя до нас они дошли в списках XVII–XVIII вв. Эти предания активно используются историками и сейчас. Историческая достоверность их, как правило, подкрепляется тем, что в легендах фигурирует некий боярин Кучка, имя которого связывают с летописными Кучковичами – убийцами Андрея Боголюбского (об этом см.: [Кривошеев 2003а]). Впервые в научный оборот предания о начале Москвы ввел в середине XIX в. И. Д. Беляев [Беляев 1868].

В статье «Сказания о начале Москвы» он приходит к выводу, что до появления первых князей в середине XII в. здешним краем управляли «богатейшие и сильнейшие» земледельцы, «старинные земские бояре», «древние колонисты новгородские», принадлежащие к родам, пришедшим сюда из Новгорода еще до приглашения Рюрика. При появлении здесь князей (начиная с Юрия Долгорукого) на их «стеснения и новости» «самовластные владыки» – земские бояре – «отвечали или глухим неповиновением, или явным сопротивлением» князю. Сопротивление было тем больше, чем далее край был удален от Новгорода и других княжеских центров, «и конечно, в самой сильной степени должна была развиться надменность и своеволие земских бояр в глуши, на границах здешнего края с Рязанскою землею». «К числу таковых-то самовластных земских бояр принадлежал и боярин Степан Иванович Кучка, или, по крайней мере, в Кучке народное предание воплотило идею самовластия, независимости и надменности здешних земских бояр – старожилов» [Беляев 1868: 15–17].

Как видим, стержнем построений И. Д. Беляева явилась колонизационная теория заселения северо-восточного края из Новгорода с его боярством во главе, ставшим и здесь крупным землевладельцем и вершителем судеб края.

Современные исторические и археологические исследования рисуют весьма сложную картину колонизации Волго-Окского междуречья. В нем принимали участие различные славянские племена, а не только ильменские славяне. При этом опорными пунктами при расселении становились торгово-ремесленные поселения. Сельские поселения появляются только с XI в. и имеют небольшие размеры [Дубов 1982: 44–45, 59–61 и др.]. Территория же, граничащая с Рязанским краем, издавна осваивалась славянским племенем вятичей, сохранявшим архаические порядки еще в XII в. Новгородской колонизации земля вятичей подвержена не была.

Сложным является вопрос о земских боярах северо-восточного края. Несмотря на резкую критику ряда ученых[1], версия о существовании земского боярства дожила до нашего времени. Историографическая традиция сильного и могущественного земского боярства северо-восточных земель, противостоящего (и успешно) князьям, была воспринята и развита в советской исторической литературе. Социальными предвестниками земских бояр историки стали считать известных по летописным сообщениям 1024 и 1071 гг. «старую чадь» и «лучших жен» («мужей») [Известия ГАИМК: 272; Лимонов 1967: 84; Кизилов 1970: 7–8; и др.].

Обратимся к источникам. В летописях никаких указаний о земских боярах нет, это отмечают все историки: и сторонники этой версии, и противники. И. Д. Беляев для своих построений использовал, как мы уже отмечали, два легендарных сказания о начале Москвы, записанных в XVI–XVII вв: «Повесть о зачале Москвы» и «Сказание об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы». Их текст в XX в. подвергся основательным источниковедческим, текстологическим и литературоведческим исследованиям. С. К. Шамбинаго, М. Н. Тихомиров, М. А. Салмина скрупулезно изучали их источники, возможное их написание и т. д.[2] [Шамбинаго 1936; Тихомиров 1947: 11–16; Тихомиров 1950; Салмина 1964; Топоров 1982: 42, 44–46].

Вначале рассмотрим известия «Повести о зачале Москвы». Первый вид – а всего их, по классификации М. А. Салминой, четыре – является древнейшим [Салмина 1964: 42]. В нем интересующий нас текст звучит так: «Сими же селы владущу тогда боярину некоему, боярину сущу, зовому Кучку Иванову» (в дальнейшем в тексте еще раз упоминаются «оный боярин» и «оные села»). Последующие по времени составления виды, зависимые от древнейшего, распространяют и изменяют это предложение. Второй вид: «сими местами и селы в то время владеющу некоему вельможному властителю, боярину богату и славну зело, зовому имянем Степан Иванович, прозванном Кучка…». В третьем виде села называются уже «великими», а в четвертом – уже «села красные», владельцем которых является «болярин Стефан Иванович» по прозвищу Кучка, «зело богат сущу»[3].

В другом источнике цикла – «Сказании об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы» – эта фраза звучит так: «Были тут по Москве-реке села красные, хороши боярина Кучка Стефана Ивановича». Такая формулировка характерна для первого – пятого видов «Сказания» [Салмина 1964: 200, 213, 231, 236, 241]. В шестом – более позднем виде – предложение расширено: «Тогда по реке, что ныне зовется Москва, были села великие вотчины болярина Стефана Ивановиче Кучка – село Красное и другие» [Салмина 1964: 243].

Исследователями текстологически установлено, что главным источником «Сказания», сочиненного позднее «Повести», и являлась сама «Повесть». Следы этой связи выявляются на всем протяжении текста, и, в частности, из «Повести» перенесен в «Сказание» боярин Кучка со своими двумя сыновьями [Шамбинаго 1936: 83–91; Салмина 1964: 127, 130, 137, 141]. Следовательно, текст «Сказания о начале Москвы» как вторичный по